Вскоре явились новые отборщики, при виде которых люди молча поделились на группы, и следующие два часа Нико изнывал от скуки. Когда очередь дошла до него, он спал, обняв доску для письма.
Учитель неделикатно постучал юношу указкой по голове, и Нико чудом не вывернул ему руку спросонья.
– Впервые вижу столь спокойного кандидата, – усмехнулся мужчина, поправляя очки с такими толстыми линзами, что глаза под ними выглядели ненатурально большими и будто вдавливались в лицо, если смотреть на него в три четверти. – Ваш языковой талант очевиден, а учитель музыки успел заработать мигрень и спасся бегством, так что слушать ваши серенады некому. Если быть точнее – императрица не любит громкие шумы и песни. Я проверю вас в нескольких важных для нее областях, и на этом покончим.
Нико обнаружил, что в комнате совершенно пусто.
– Да, разумеется. Давайте начнем.
Лупоглазый терзал принца этикетом, историей Большой Косы, родословной императора и прочей нудной ахинеей, которую Нико изучал вовсе не из интереса, а потому, что того требовала должность властия.
– Вы кажетесь вполне осведомленным, – кивнул отборщик. – И выражаетесь довольно грамотно. Вас не стыдно допустить к императрице, если только вы не уснете при ней. Теперь сыграем партию в го, меня заинтересовал этот ваш талант. Во дворце не так много любителей, а я, признаться, увлекаюсь, даже согласился задержаться здесь с вами, хотя очередь не моя.
Нико хватило шести ходов, чтобы показать, на что он способен. Лупоглазый не годился Такаламу и в подметки. Он даже Кирино не годился. Да и вообще на Большой Косе не было развитой школы го, в этом Нико убедился, пройдя через игральные дома. Го процветало на западе.
– После мастера Сюрпы вы второй человек, который меня приятно удивил, – признался лупоглазый. – В основном тут одни и те же лица каждый трид. Они мне уже опостылели. Приятно видеть новую кровь.
– Значит, я принят? Император уже прислал ответ?
– Разумеется, прислал. Пока вы спали, между прочим. Думаете, мы просто так поставили вас в самый конец очереди?
«Да ты поднялся в собственных глазах, – с сарказмом подумал Нико, благодаря учителя и обещая непременно сыграть с ним в свободные часы. – Из помойного бродяжки в слугу императорской старушенции. Поздравляю, парень. Растешь».
Глава 18
Черная лента
Запись от суток Черного Дракона.
Второй узел. Трид первой травы. 1020 год эпохи Близнецов.
Их Цель как маяк посреди океана поступков.Незыблемый путь начертала сама добродетель.И мошки летят к камельку, обжигаясь до смерти,Не в силах беду обойти, что рождает в них чувства.* * *В последний раз Кайоши видел океан в далеком детстве и успел позабыть, что он куда живее Красного озера. Даже зимой кораблям не было покоя от волн и строптивого ветра. Чернильная вода, перемешанная со льдом, рябила до самого горизонта, где сбились тучи. Солнце уже зашло, и осталась лишь тусклая кайма, скрытая ширмой тумана. Трид бушующих снегопадов подступил медленно и мягко, как вечерняя мгла окрашивает верхушку неба. Осталось меньше полугода до летнего солнцестояния.
Кайоши выдохнул пар и посмотрел на неспокойный маятник фонаря, в свете которого кружили, оседая на палубе, мелкие редкие снежинки. Качка была несильной, даже приятной. Она убаюкивала, и судно казалось провидцу светляком, заблудившимся в мутном видении будущего.
«Надеюсь, мне дадут пару часов спокойствия», – подумал Кайоши, закрывая глаза и замедляя дыхание.
Раньше нужно было расслаблять все тело, но теперь этого не требовалось и необходимое состояние наступало быстрее.
Кругом стало белым-бело, и Кайоши обрадовался, что видение дневное. Он чувствовал солнечный свет только через сны и скучал по нему. Но погода оказалась пасмурной. В прорехах подвижных туч изредка проглядывало небо. Вокруг стояли сосны с заиндевелыми верхушками. Возле ближайшего к провидцу дерева сидел на корточках, утопая в рыхлом снегу, молодой мужчина, в котором Кайоши с большим трудом узнал Такалама. Правдолюбец кормил белок, бесстрашно лазающих по его штанинам, и разговаривал с ними.
– Вот так я и подумал, что надо бросать это дело, – сказал Такалам. – Зря не послушал учителя. Он не соглашался провести второе испытание. Говорил, что я слишком слаб и толкового колдуна из меня не выйдет. Но я был большим гордецом и решил в одиночку покорить Хассишан. Мне казалось, это сущий пустяк для молодого сильного человека. Но у меня ничего не вышло, хотя за все время, что я провел в тленных землях, не случилось ни одной бури. Я уверился, будто праховые вихри приняли меня и, по правде, до сих пор думаю, что это они меня спасли и отнесли в пещеру, когда я умирал перед затмением. Я поверил, что мне суждено стать прималем, потому не отступился и целый год потратил на поиски нового учителя.
Резвый зверек вскарабкался по стволу, проскакал по веткам и сбил снежное гнездо над головой Такалама. Оно ухнуло правдолюбцу за шиворот. Тот подпрыгнул от неожиданности, Кайоши рассмеялся.
– И так я попал сюда, – продолжил Такалам, отряхнувшись. – После той неудачи мне не хватило духу вернуться в пустыню, потому я разузнал о другом способе получения видений. И вот я здесь, в Храме Солнца, в этой развалюхе в горах. Один посреди зимы и волков. Чувствую себя еще большим дураком. Мне даже не с кем поговорить. Не у кого спросить совета. И каждый день я все думаю и думаю о своей жизни. О том, как бестолково ее провожу.
Такалам вздохнул, задумчиво глядя на белые верхушки сосен.
– Мне уже двадцать семь лет, а я все еще не женат. У меня нет ни дома, ни хозяйства. И я скитаюсь по миру, как неприкаянный, все ищу ответы на загадки и собираю легенды о черном солнце. Скоро можно будет написать про это отдельную книгу, но только если я продолжу заниматься подобной ерундой.
– Книгу… – повторил Кайоши, смакуя слово. – Опять он про нее. Много лет спустя он тоже писал книгу… Может, это то, о чем я должен узнать? Какое название у этой книги, Такалам, где ее найти?
– Раньше поиск истины казался мне чем-то значимым, но я, должно быть, вырос, и меня печалит мысль об одинокой старости. Что мне эти знания, если нет рук, на которых умру, и слез, пролитых после моей смерти? Если нет плоти и крови, которую я оставлю жить, как часть своего продолжения? Мне хочется наплевать на идею примальства. Скорее бы пришла весна.
– Нет, нет, пожалуйста, не уходите от нужной мысли!
Такалам выпотрошил карманы тулупа и раздал зверькам остатки лакомства.
