После ужина к ней подсел Морис Валери.

— Мадемуазель, я так рад вас видеть. — Морис свободно говорил по-английски, но с сильным акцентом. — Вы так красивы.

— Да, знаю, — ответила она.

— Знаете? — Он изумленно распахнул глубоко посаженные глаза. — Но...

— Я имела в виду, что заранее поняла, какую именно фразу вы скажете. Потому что сказали то же самое в нашу последнюю встречу.

— Правда? Ну что ж, именно это мне хотелось сказать! Или повторять непростительно?

— Можно, если это искренне.

— Почему вы сомневаетесь, мадемуазель?

Белла улыбнулась.

— Как успехи вашего оркестра в Руане?

— Весьма значительны. Но это не совсем мой оркестр. Я им дирижирую и пользуюсь определенной свободой, но есть комитет по надзору. От комитета зависит финансирование, позволяющее нам существовать, так что у кого кошельки, те всем и заправляют.

— Что вы играли в последний раз?

Морис рассказал.

— Разумеется, есть и хоровые произведения, но немного. И мы с двумя друзьями предложили комитету подумать над возможностью поставить оперу. Приезжайте ко мне туда.

— С Кристофером? — спросила Белла, выискивая последнего взглядом.

После легкого колебания Морис все же спросил:

— С Кристофером? Можно и с ним. Это правда, что вы скоро поженитесь?

— Наверное, на Пасху. У меня дома, в Корнуолле.

Морис приложил к губам кружевной платок.

— Простите, если покажусь дерзким, мадемуазель, но порой неосмотрительно для профессиональной певицы так скоро связывать себя брачными узами.

— Почему?

— Ох, это же очевидно. Женщина, которая стремится стать настоящей примадонной, должна (это крайне важно) полностью посвятить себя искусству. Для нее любовь — это развлечение, легкий флирт между делом, чтобы романтические отношения внесли в жизнь разнообразие, ведь стабильная супружеская жизнь станет со временем тяготить.

За соседним столом обсуждали внезапную кончину короля.

— Мне говорили, — раздался мощный голос графа фон Баденберга, — что король только повернулся к стене и произнес: «Том простыл», а когда слуга до него дотронулся, он уже умер!

— Что за Том? — спросил кто-то.

Все рассмеялись.

— Вы женаты? — спросила Белла.

Морис улыбнулся.

— Нет, мадемуазель. О нет. Само собой, я завожу любовниц. Это необходимо для гармоничного существования. Я женат на музыке. Я не... вряд ли у меня есть такой потенциал, как у вас. Чтобы стать примадонной, надо отдать всю себя без остатка. Дирижер в этом отношении находится на одну ступень ниже, по сути, важная фигура в мире музыки, но у него нет собственного внутреннего инструмента, когда от этой бесценной, но хрупкой собственности зависит его репутация, известность, полный успех или провал.

— Как вы определили размеры моего потенциала? — спросила Белла. — Когда вы слышали меня, месье?

— Я слышал вас дважды. Помните, когда вы пришли со своим педагогом, профессором Фредериксом, в монастырь Саутуарк, где выступали его ученики?

— Да, но вы...

— По случайности я там оказался. Потом я зашел к профессору Фредериксу, чтобы поговорить об одной его бывшей ученице, и тут услышал ваше пение. Я спросил, кто это, и мне сообщили, что это мисс Белла Полдарк. Хотя на самом деле я уже догадался. Ваш голос невозможно спутать с другим.

Фон Баденберг продолжал вещать:

— Теперь и новый король при смерти. Хм, ну что ж, неплохо бы вам освободиться от Ганноверской династии. Англия стала бы отличной республикой!

— Прошу прощения, мне надо найти лейтенанта Хавергала, — сказала Белла.

— Он в комнатке за столовой. Я отведу вас к нему через минуту. Но сначала...

— Что сначала?

— Приглашу вас в Руан. Это провинциальный городок, но рядом с Парижем. Если когда-нибудь в будущем, в любое время, до или после свадьбы с лейтенантом Хавергалом, вы надумаете приехать в мой город в одиночестве, посмотреть на оркестр, театр, на два-три дня или более длительный срок, чтобы спеть в опере, пожалуйста, возьмите карточку с моим адресом и дайте знать в письме. Я с удовольствием вас встречу и провожу домой, как только захотите уехать.

— Ох, благодарю. Но я...

— Это не — как вы там это называете? — поверхностное; а серьезное предложение. Вы мне нужны, мадемуазель. Нужны. И вы, и я строим карьеру. Мне нужен ваш голос и ваше присутствие. Тогда я смогу отправиться в Париж и отвезу вас туда. Не знаю, шутите ли вы по поводу своей внешности, но я считаю вас красивой и хочу пригласить в новую оперу «Севильский цирюльник» на главную партию меццо-сопрано Розины. Эту оперу еще не ставили во Франции. Вы подумаете над моим предложением?

Белла внимательно смотрела в серьезные и искренние глаза. Вдруг ее бросило в жар.

— Я под... да, я подумаю, месье Валери. Но...

— Пожалуйста, пока не отвечайте. В начале марта я снова приеду в Лондон. Вот тогда и дадите ответ.

Она уже собиралась отойти, но вдруг обернулась.

— Месье Валери... Вряд ли можно просить меня о таком. Вам известно, что я... обручена. Причем по доброй воле и с радостью. Вы возлагаете на меня большие надежды. Кристофер тоже возлагает на меня большие надежды. Я признательна вам за восхищение и интерес. Может, как-нибудь мы все соберемся, чтобы ваши надежды — и его тоже — прошли проверку и оправдались. Поверьте, я очень благодарна вам за теплые слова. Прекрасно быть... востребованной. Но я уже давно обручена.

Он улыбнулся.

— Вы очень милы. Если...

— Ничего подобного!

— Зато очень молоды. Мне тридцать один. Со временем становишься более... циничным. Меня восхищает ваша преданность. Но через десяток лет, вполне возможно, вы поймете, что это еще не все.

Дом, который предполагал купить Кристофер, стоял на Грин-лейн, идущей параллельно Тоттенхэм-Корт-Роуд и севернее, немного дальше особняка миссис Пелэм, чем Белле хотелось бы, но он был прелестным, или станет таковым после отделки, небольшой дом с террасой в стиле Джона Нэша. Воздух там, объяснял Кристофер, свежее, и район по этой причине стремительно застраивается.

Накануне вечером Белла обнаружила Кристофера спящим