— Их дом далеко отсюда?

— Около четырех миль.

Эдвард выжидающе смотрел на Клоуэнс.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты возвращался в Лондон, — ответила она.

— Это все, что мне хотелось знать. Меня пригласили здесь поужинать. После этого я покину тебя до утра.

— Кажется, Дуайт вернется сюда после ужина, — сообщила Демельза. — Он может остаться на ночь. Клоуэнс... не хочешь поехать в Киллуоррен и показать дорогу кучеру?

— Вряд ли Эдвард станет возражать, если я откажусь, — ответила Клоуэнс. — Если наступает кризис, я должна оставаться с ней. Ты можешь не спать, мама, но должна хотя бы прилечь. Какой прок от моего приезда, если я не могу остаться?

Дуайт вернулся в одиннадцать. Он оставил для Демельзы маковый сироп, а Росс проследил, чтобы она проглотила снадобье. Он помог ей лечь и держал за руку, пока она не заснула. Потом взял книгу и закурил трубку в библиотеке, где не слышал кашля Беллы. В старых сельских домах, звуки раскатываются эхом повсюду.

В спальне за Беллой присматривали Дуайт Энис, Джейн Гимлетт и Клоуэнс. Последней хотелось принять активное участие в любой, даже самой незначительной деятельности, смазывать Белле горло или давать ей пить морс из смородины; но главным был Дуайт, и через некоторое время он передал эти обязанности Джейн.

Клоуэнс почти не сомневалась, что Дуайт пытается держать ее подальше от заразы.

Был почти самый долгий день, окончательно стемнело только пару часов назад. Росс вздремнул и очнулся от легкого озноба в первые призрачные часы рассвета. Он отлично помнил, даже спустя тридцать лет, тот поздний рассвет в разгар зимы, когда бушевала буря, а он пробудился от похожей тревожной дремоты и узнал о смерти первой дочери. Все кошмарно напоминало картины прошлого. Гимлетты тогда только приехали, молодые и энергичные; теперь они поседели и сгорбились. Тогда молодой Дуайт Энис только начинал практику.

Демельза... что ж, она стала старше, но почти не изменилась; точно так же, как и тогда, она в самом центре событий. В то время она болела и чуть не умерла. На этот раз не болеет или пока не заболела. Дуайт настоятельно просил держать ее подальше от комнаты больной, по его словам, хотя Демельза когда-то переболела этой ужасной инфекцией, но не исключена опасность вновь заразиться через столько лет.

Все повторяется, думал Росс, только спустя тридцать лет. Тогда была мрачная и яростная зима, теперь — разгар лета и спокойное море. И опасности снова подвергается его дочь, самая младшая, только ей на семнадцать лет больше, чем было Джулии, когда та умерла в этом доме, а лечил ее тот же доктор, ухаживала та же сиделка. Нет, этого не случится. Это невозможно.

Он вскочил и шагнул к лестнице. Из-за штор прорезывался тусклый свет, сражаясь с оплывшими свечами, от одной веял дымок, другая сгорела. Ног что-то коснулось — это Моисей пожелал встретить рассвет. Росс отодвинул щеколду входной двери и выпустил кота на улицу, затем поднялся по скрипучим ступенькам. Демельза все еще спала. Видимо, Дуайт дал ей хорошую дозу опия. Росс отошел и запер за собой дверь, придерживая защелку, чтобы не шуметь. В коридоре шевельнулась тень. Это Дуайт только что вышел из комнаты Беллы. Он коснулся руки Росса.

— Ну что?

— Она спит. Первый здоровый сон за долгое время.

Росс прислушался. Все стихло.

— Это же...

— Да, хороший признак. Пока не обольщайся. Но кажется, кризис случился между двумя и тремя часами ночи.

— Так значит, тебе не пришлось использовать инструмент?

Он имел в виду трахеотомию.

— Не пришлось. И надеюсь, не придется.

У Росса перехватило горло от подступающих слез, он пытался совладать с ними.

— Боже, благодарю Тебя.

— Аминь. Мне пора. Надо навестить еще двоих. Надеюсь, вернусь к вам сразу после завтрака.

— Мне можно войти?

— Не думаю. Мартины сейчас с ней, лучше ее не беспокоить. В доме есть свободная комната?

— Комната Джереми.

— Приляг на пару часов. На всякий случай сообщи Джону Гимлетту, где ты.

— Спасибо тебе, Дуайт.

Дуайт опустил взгляд на руку.

— Ты не потерял былой силы, Росс. Мне еще понадобится рука.

— Прошу прощения, — Росс тут же отпустил его руку, и они тихо спустились по лестнице.

Два дня спустя Росс отправился в Тревонанс, к шахте Уил-Элизабет. В этом не было насущной необходимости, но пока Белла болела, Росс просто не мог выйти дома. Теперь, когда появилась надежда на ее выздоровление, дела за пределами усадьбы и собственных шахт стали способом на время позабыть о текущих тревогах.

«Горнодобывающая компания северного побережья» официально вступила во владение Уил-Элизабет в прошлом месяце. Назначили нового капитана шахты по фамилии Требетик, и после осмотра работы в трех стволах шахты прекратили; два других оставили для разработки и переименовали (на удачу), а примерно в пятидесяти ярдах от дома заложили новый ствол.

Валентину досталось двадцать пять процентов обещанных инвестиций, и он сделался третьим по величине акционером после Банка Уорлеггана и Банка Корнуолла. Прошло не так много времени, чтобы стал заметен прогресс, на литейном заводе Перрана заказали небольшой насос стоимостью шестьсот фунтов, который после установки планировали использовать главным образом для осушения нового ствола шахты, находящегося дальше от берега и имеющего меньше возможностей для естественного дренажа. Требетик сразу же выглянул из каморки казначея, чтобы поприветствовать неожиданного гостя, и немедля сообщил Россу, что капитан Придо сейчас под землей, в стволе Маргарет, но можно срочно за ним кого-нибудь послать.

Росс велел ему не беспокоиться. Его интересовал другой ствол, Рассвет, открытый недавно на месте старой штольни, выкопанной много лет назад для осушения каких-то давно заброшенных и забытых выработок. Интуиция Росса, окрепшая после долгих лет работы в шахтах, подсказывала, что это место может оказаться наиболее многообещающим. Именно оно первым делом привлекло внимание Требетика, когда он пришел управлять шахтой.

Сейчас обновляли деревянную опалубку, поскольку старые бревна почти сгнили, укрепили своды, последовательно соединяя один венец с другим. Также соорудили настилы из досок, чтобы шахтеры могли исследовать холодную и сырую пещеру за пределами шахты. Спустя час, когда Росс уже собирался отвязать лошадь, он увидел приближающегося