Эдвард выразил учтивую обеспокоенность касательно болезни Изабеллы-Роуз, а Клоуэнс так же учтиво сообщила о том малом, что сама знала.
— Когда пришло твое письмо, — рассказывал Эдвард, — дома оказался только один член семьи, тетушка Изабел, поэтому я сразу поспешил к ней. Ее обрадовали хорошие новости.
— Как она поживает?
— Немного ослабла. Произошел один казус в том, как она восприняла новости.
Клоуэнс заранее приготовилась к худшему.
— Какой именно?
— Она подумала, что я собираюсь жениться на твоей матери.
Клоуэнс рассмеялась вместе с ним.
— А когда узнала правду?
— То подумала, что я женюсь на мужчине по имени Кларенс.
Она снова расхохоталась.
— Мама часто вспоминала о тетушке Изабел. Она ведь глуховата?
— Она самая... Клоуэнс, ты боишься меня?
Клоуэнс рассматривала солнечные зайчики на листьях.
— Немного.
— Так вот, — продолжил Эдвард, — признаюсь, я тоже немного тебя боюсь.
Она посмотрела на него, чтобы понять, шутит ли он, и отвела взгляд.
— Почему?
— По той же самой причине. Мы много лет друг друга знаем, но крайне редко виделись. Я почти не прикасался к тебе!
— Знаю.
— Когда сегодня я взял тебя за руку, то коснулся чего-то теплого и живого, но словно кого-то другого.
— Ох, понимаю.
— Если я коснусь твоего лица, то прикосновение тоже будет теплым. Самый важный для меня человек... девушка, которую я люблю.
— Или думаешь, что любишь.
— Долгие годы я никогда в этом не сомневался.
— Однако это только... поверхностно. Ты не можешь это проверить!
— Так же, как и ты. Ты могла пожалеть о своем письме. Возможно, хотела попросить меня забыть, что я его получил?
— Ох, а ты бы хотел забыть? Если бы я попросила?
Ей показалось странным, что их мысли практически совпадают. Однако где-то в глубине души это задевало самолюбие.
— Нет, — твердо возразил Эдвард, — не хочу забывать. Ни за что на свете.
Повисло долгое молчание.
— Но теперь у нас есть время. Время для встреч, бесед, и чтобы прийти к взаимопониманию.
— Время, чтобы проверить? — спросила Клоуэнс.
В ответ он попросил:
— Можно взять тебя за руку?
Глава четвертая
Они остановились пообедать в отеле «Пирс» в Труро, приехали в Нампару в пять, карета опасно раскачивалась и тряслась, спускаясь вниз по долине к дому. Они не рискнули проехать по мосту, но Паркин, кучер из конюшни «Полумесяц» на Беркли-стрит, отказался ехать вброд в пятидесяти ярдах ниже по течению. В такую засушливую погоду о воде волноваться не стоит, но лошади, по его мнению, могут переломать ноги на камнях.
Когда они прибыли, Беллу как раз навещал Дуайт вместе с Кэролайн, она принесла леденцы, чтобы пробудить у больной аппетит, так что Клоуэнс и Эдварду оказали радушный прием. Кэролайн уже много лет знала Эдварда и расцеловала обоих с поздравлениями. Она сразу же пригласила Эдварда погостить несколько дней у них с Дуайтом в Киллуоррене. Он с благодарностью согласился.
— Чудесно, когда приезжают гости, — продолжила Кэролайн. — Вы знакомы с Софи и Мелиорой? Они приехали домой из школы, а Генри уже взял их под свой контроль.
Вид Беллы потряс Клоуэнс до глубины души. Белла исхудала, потеряла около двадцати фунтов, кожа пошла пятнами, говорила она только шепотом. Белла радостно улыбнулась, но лишь приподняла голову на пару дюймов от подушки для приветствия.
— Клоуэнс!
— Родная моя.
— Нельзя целоваться.
— Тебе хоть немного получше?
— Вроде.
— Я начинаю лечение железом, — сообщил Дуайт. — Жар немного спал, но продержится еще несколько дней.
— Это гнойная ангина? От которой... умерла моя сестра Джулия?
— Боюсь, сильно на нее похоже. Французы стали называть ее дифтеритом из-за пленочного налета в горле. Не забывай, многие выживают. Твоя мать выздоровела.
— Я хотя бы дам маме передохнуть. До сегодняшнего утра она мне не сообщала.
— У нее хорошие помощники. Но трудно ее удержать.
— Я прослежу, чтобы она больше отдыхала.
Белле Клоуэнс сказала:
— Так значит, твоя опера имела огромный успех! Я так рада!
Лицо Беллы словно наполнил поток энергии.
— Да. О да! — Затем свет потух. — Но теперь я не могу петь!
— Сможешь... певческий дар вернется.
Белла закашлялась и скривилась от боли.
— Дядя Дуайт так сказал?
— Да...
— Прошла уже неделя!
— Помнишь первые уроки французского у миссис Кемп? Avec de la patience on arrive a tout [4].
— Терпение, — сказала Белла. — Боюсь, терпения у меня почти не осталось. Даже нет терпения, чтобы поесть. И аппетита к жизни нет.
— Еще немного, дорогая. — Клоуэнс еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Не бойся. Через пару недель будешь на ногах.
— Дядя Дуайт так сказал?
— Да.
Когда она вышла из комнаты, оставив сиделкой одну из Мартинов, то увидела, что Эдвард беседует с ее родителями.
Взгляды устремились на нее, и на лице Клоуэнс отразилась скорбь.
— Я понятия не имела. Мама, тебе следовало написать раньше.
— Не хотелось тебя беспокоить. Ей стало хуже в последние пару дней.
— Дуайт считает, что приближается кризис, — заметил Росс. — Скорее всего, сегодня вечером.
— Я приехал в Корнуолл в самый неподходящий для вас момент, — сказал Эдвард. — Когда я получил письмо от Клоуэнс, то так обрадовался, что не стал терять времени на раздумья.
— Вас можно понять, — согласился Росс.
— Кэролайн Энис, которую вы наверняка знаете, пригласила меня пожить у них несколько дней. Я бы с радостью остался, но, по-моему, вмешиваюсь в... серьезные семейные дела. Вам не до меня в такое тревожное время. Чужак, любой незнакомец здесь лишний. И все же меня очень волнует выздоровление Изабеллы-Роуз. Возвращаться в Лондон будет трудно. Если я поживу у Энисов... — он умолк.
—
