– Евгений Константинович, у нас нет против него ничего.
– Есть, Сергей. Есть. Утром сегодня с обыском мы изъяли у него орудие убийства. Пальчики, конечно не его. Но на первых порах он может пройти как подозреваемый. Взял подписку о невыезде и поскольку я дал ему шанс найти своего сообщника по убийству, теперь пускай позаботится о безопасности Татьяны и срочно ее найдет. Он сейчас где-то на отшибе рынка. Запомни его сотовый...
Сергей записал.
– Хорошо, – сказал он с облегчением, – то есть, спасибо, Евгений Константинович, – спохватился Сергей.
– Спасибом не откупишься.
– Понял.
– Ничего ты не понял. С тебя бутылка коньяка. Теперь понял?
– Так точно, товарищ подполковник.
– Ну вот, – вздохнул Евгений Константинович, кладя трубку, – когда уже начнут меня называть господином? Или хотя бы сэром? – сказал он вслух присутствующим.
*
В кармане у Марата пропищал сотовый. Приложив его к уху, он не сразу сообразил, кто звонил.
– Марат? – спросил наглый не представившийся тип.
– Марат.
– Марат, как мне к тебе обращаться – на «ты» или на «вы»?
Марат полностью отпал, как сам бы выразился. Хотел, было спросить кто это, но снова не успел. Мужской голос в трубке добавил:
– Давай так. Какое лицо тебя больше всего устраивает – частное или государственное?
Марат пожал плечами и мысль внезапно проскользнувшая, ему подсказала, что лучше сейчас иметь дело с частным.
– Ну... частное. А кто вы?
– Ты сам сказал – частное лицо. Тогда на «ты», поскольку я намерен как заинтересованный частник, прийти к тебе в вагончик и в лучшем случае вырвать у тебя... ну, сам знаешь что.
– Что? – растерянно и глупо спросил Марат.
– Марат, не притворяйся дурачком. Это то, без чего тебя будут называть не Маратом, а Мараткой. Тебя это устраивает?
Марат расстроился окончательно.
– Да что вам от меня надо?
– Слушай внимательно и не вздумай положить трубку, подонок. Тогда я точно приду и сделаю, что обещал. Куда ты дел мою девушку?
– Какую девушку? – растеряно пролепетал Марат.
– Учти, если окажется, что ты ее поимел, тебе крышка.
Марат медленно, но все же приходил в себя. Наконец в нем прорезалась родная бандитская хватка и самолюбие. Он тихо, но жестко сказал:
– Я не знаю, кто ты, – перешел он на фамильярность, – но жду для полного знакомства у себя. И слышь, ты! На всякий случай захвати с собой запасной член. Впрочем, для тебя сойдет недорогая колбаска в супермаркете, – зло перехватил Марат инициативу.
– Так, – спокойно сказал голос в трубке. – Значит, моя роль частника не прошла. Тогда второй вариант.
– Да мне плевать на твои варианты...
– Значит, придется тебе напомнить предупреждение моего шефа.
– Какого шефа?
– Подполковника уголовного розыска, господина Новикова, Евгения Константиновича.
– Да кто это говорит, черт возьми?!
– Старший инспектор отдела убийств, Сергей Витальевич Барский к вашим услугам, Марат. Напоминаю слова Новикова: Если с Татьяной что-нибудь случится»... Вспомнил?
Пот, который вначале внезапно прошиб Марата, теперь уже охлажденный стекал по вискам. С плеч слетела непонятная тяжесть.
Облегченно вздохнув, Марат спешил замолить словесные грехи перед представителем власти:
– Товарищ инспектор... Извините, господин инспектор, за грубость. Но поверьте...
– Да ладно, Марат. Вопрос задан. Жду ответа: где Татьяна?
– Не волнуйтесь, Сергей Витальевич. Ее вызвал к себе по работе мой шеф. С ней все в порядке. Завтра будет на работе.
– Очень хорошо, Марат. Надеюсь, ты не блефуешь. В противном случае, мне придется использовать первый вариант. Ты не возражаешь, Марат?
– Не возражаю, – снисходительно пожал плечами Марат.
Глава 26
Шестерка легко неслась по Кольцевой, корректно притормаживая у постов ГАИ, где впрочем, со знойным обеденным полуднем пришло сонное затишье, не видно стражей движения на трассе, и даже дежурной машины с маячком-мигалкой не замечалось ни возле вышки, ни в тенистой лесной полосе. Безлюдье, если не считать встречных машин, успокаивало и даже настраивало на беззаботное любование сменяющих друг друга картин изобретательной средне-русской флоры. Появившийся особняком ослепительный березняк неожиданно обрывался, щедро уступал изумрудной покосной поляне, сползающей в камышовые заросли высыхающих озерков. У подножья их, как правило, на лысых песчаных платах начинался сосняк. И снова почти вплотную к трассе замелькали лиственные защитные полосы.
Съехав с Кольцевой на Владимирское шоссе, Жигули после Кузнецов повернуло налево на Электрогорск. Здесь машине не проехать и Толик щедро расплатился с водителем.
Дальше, чтобы попасть на Заозерный участок, оставался скудный выбор – либо на дрезине, либо в тесном вагончике местной узкоколейки.
Толик хорошо знал эти места. Год назад, освободившись от недолгосрочного заключения в исправительно-трудовой колонии, он напрасно искал работу в Москве, где с матерью проживал на Патриарших. Бывшему зеку везде был готов отказ, а по разнарядке его не устраивало. И тогда он подался за Павлово-Посад на торфопредприятие имени Классона. Заработки были отменные, ни в какое сравнение с тем, что сулили ему законники. Да и жизнь в Заозерном напоминала вольный, не обремененный контролем правохранителей рай божий в царстве дикой природы. Здесь было все. В поселке молока, мяса и самогона хоть задницей ешь, бей птицу в камышах, собирай грибы, лови в озерах и выработанных карьерах рыбу. Карасей навалом. И лещи, щучки тоже есть. Ставь верши. Жизнь на идиота. Правда, не каждому. Есть места, откуда живым неместному выбраться никак невозможно. Например, Топическое озеро. Глубоченное, охваченное непролазным ольшаником. Подойти к чистой воде практически невозможно – под ногами качающиеся в топкой ржавой жиже кочки-островки, гляди в оба, чтоб не угодить в затянутую ряской яму. Полумрак. Комарье тучами, сжирают поедом.
Толик знал: это единственное место, где он некоторое время будет в безопасности. Ни тебе следов на земле, ни головы с неба. А там к зиме можно будет устроиться в завалившейся какой-нибудь брошенной хатке или попроситься в квартиранты за небольшие деньги к одинокой бабуле. Пусть потом ищет медведеподобный сыскарь, ввалившийся к ним с Маратом в вагончик Икаруса. Пусть ищет, пока не надоест. Пока не обозначится это дело висяком. А там и паспортишко достать можно. Будет он, Толик Крюков называться, допустим, Колей Жуковым. Какая разница!
И все из-за японца, которого впопыхах замочил штыком модели времен Красной Армии. Этот штык на его несчастье нашел здесь же в карьере – военный антиквар дедовской давности. И выбора у Толика не было. Гориллоподобный японец, обернувшись к нему лицом, превратился в рыжего почти лысого слизняка, без густых зарослей до плеч и
