Марта вошла с подносом.
– Виктор Павлович... – произнесла она поставленным голосом. – Может что-то еще?
– Нет, все-все. Свободна, – сказал он, беря с рук Марты поднос.
На мелких тарелках лежали бутерброды с красной икрой, ветчиной и сыром, две рюмки с прозрачной жидкостью и миниатюрный графинчик, наполненный, наверное, соком. От всего этого у Татьяны заломило в скулах, и выделилась слюна. Она с усмешкой подумала, что аппетит у нее почему-то всегда появляется, когда дают «нашару». То есть бесплатно. Настала пора на лоб ей приклеить ярлык «шаровичка». Она усмехнулась своей удачной находке и, глянув на хозяина дома, спросила:
– Вы всегда так встречаете женщин? Или только тех, в ком очень заинтересованы?
Не стушевавшись, Зорин ответил стойко:
– Только тех, в ком очень заинтересован, – при этом, наливая в бокал из графинчика, слабо улыбнулся. – Это сок.
– Сок, это мое родное. Другого ничего не пью, – сказала она, беря бокал.
Зорин разочаровано показал на рюмки.
– Нет-нет... Виктор Павлович. Спасибо. Вообще я вегетарианка, как бы. Мясное ем редко.
– Наслышан.
– Да? – спросила она наиграно.
– Марат доложил. Но за компанию бутерброд можно?
– За компанию можно.
– Замечательно. Давай ешь, и немного поговорим. Как ты думаешь, кто это был?
– Обычный покупатель. Кто же еще? – сказала она, прикладываясь к бутерброду с икрой.
– Заросший по плечи японец?
Татьяна перестала жевать. Значит, Виктор Павлович был искренен – в ком заинтересован. И это даже приятно.
– Вы имеете в виду Великого Йога?
– Его самого.
– Так его же убили, – на всякий случай сказала она.
– Жаль. А мне очень хотелось с ним встретиться.
Татьяна сочувственно покачала головой:
– И мне. Но вы не волнуйтесь, он придет.
Зорин с подозрением глянул на Татьяну.
– Что вы на меня так смотрите. Сумасшедшая, да?
Виктор Павлович скромно пожал плечами.
– Ясно. Сумасшедшая, – подтвердила она.
– Да нет, я не это имел в виду. Я понимаю у вас, у верующих... как бы точнее выразиться... люди, их души, остаются в вашем сознании живыми. Если можно, припомните, когда в последний раз вы с ним разговаривали?
– После того, как его убили, я с ним и разговаривала.
Виктор Павлович не нашел что ответить. В другой обстановке и в компании с другим человеком он это принял бы за удачную шутку. Но сейчас, когда шел напряженный разговор...
– Теперь не придет, – как бы вскользь заметил Виктор Павлович.
– Почему? – удивленно спросила Татьяна.
– Некуда приходить. Все сгорело, – глупо парировал он.
– Ничего. Я вам помогу, когда он в Общину придет. Познакомлю.
– Танечка... можно мне так?
Татьяна пожала плечами.
– Ты уверена, что Великий Йог умер?
– Да. Я была в морге. Его закололи. Вы хотите знать кто?
Зорин внутренне вздрогнул. С любопытством посмотрел на Татьяну.
– Кто?
– Кто-то из ваших людей. Вы разве не знали? А я думала это ваш приказ. Не даром же вы меня пригласили сюда.
Татьяна удивленно смотрела на Виктора Павловича. От этого взгляда Зорину стало совсем не по себе. Он не ответил и неизвестно, сколько бы продлилась его заминка, если бы не телефон. В трубке был Саша.
– Что, Саша, ты забыл?
– Виктор Павлович. Я вас забыл предупредить. Она ведьма. Вы думаете, почему у нее такая сумасшедшая выручка? А сегодня я в этом убедился сам. У меня и до сих пор болит рука. Будьте осторожны. Все, Виктор Павлович. О`кей?
– О`кей, – машинально ответил Зорин.
Виктор Павлович в раздумье, прижав большим пальцем губы, словно опасался самопроизвольных слов, встал и прошелся по комнате.
– Нет, Танечка. Ты сиди, ешь. Это я думаю. Что-то здесь не так. Я действительно ничего не знал, пока мне не доложили.
– Я вам верю, Виктор Павлович. Вы ведь хотели встретиться с ним, познакомиться. Мне об этом говорил Марат. Великий Йог очень хороший человек. Так узнать, кто его убил?
– Как ты это сделаешь, Таня? – с усмешкой спросил Зорин.
– Очень просто.
– В милиции?
– Нет, они не знают.
– Не знают?
– Меня не спрашивали.
Виктор Павлович настороженно приостановился:
– Не спрашивали?
– Нет.
– Это хорошо. Иначе у меня были бы неприятности. Тогда как?
– Спрошу у него самого, у Великого йога, когда он придет в Общину. А если нужно побыстрей, пойду в Астрал.
Лицо Зорина осветила откровенная усмешка:
– Там что, будет написана фамилия убийцы?
Татьяна обижено пожала плечами:
– Вы зря смеетесь. Я вам опишу его внешность, а вы скажете кто это.
– Его лицо? – не скрывая удивления, произнес Зорин.
– Да. Могу нарисовать.
– Значит, фоторобот?
– Ну да. Это как в милиции.
Виктор Павлович снова нервно заходил по комнате.
– Я буду очень тебе благодарен, – тихо произнес он куда-то в сторону. Потом он резко остановился, подошел к Татьяне поближе и, наклонившись к ее уху, сказал тоном начальника:
– Я узнал о твоих проблемах, Татьяна, и решил тебе помочь. Во-первых, ты мне нужна, как отличный работник. Но у тебя проблемы с теми, кто связан убийством какого-то бомжа возле твоего лотка и ты притворяешься, что тебя это не беспокоит. Все остальное, что ты мне наговорила – твоя фантазия. Во-вторых, твой мент лопух. Если не смог тебя оберечь от такого мальчика, как Саша. Значит, опытный убийца сделает работу Саши более профессионально – с летальным исходом. Как тебе это?
– Я не боюсь. – Татьяна смотрела на Зорина спокойным взглядом, будто речь шла о сделке, не стоящей ломаного гроша.
Зорина это смутило. Но может быть, она его просто не поняла.
– А мне, Тенечка, не все равно. Понимаешь? Не только из-за потери ценного кадра, как ты, но и моего авторитета, что может повлиять на бизнес. Ты это понимаешь?
Татьяна, конечно, понимала, внимательно смотрела в глаза Зорину. Видно, какая-то определенная мысль, наконец, разбудила ее сознание.
– Ладно. Это сделал ваш работник. Такой тощий, как спичка. Нарисовать его лицо?
Зорин в замешательстве замер. Впервые он почувствовал себя в захлопнувшейся клетке для птицы. Все вокруг видно, но выбраться невозможно. Изолировать Татьяну даже временно нельзя, ее будут искать, если уже не ищут. Отпустить тоже нельзя, она опасный свидетель, хотя его участие в убийстве можно сказать никакое. Ну – его работник. Ну – сорвавшийся с цепи пацан, понюхавший зековские нары. И что с того? Он, Зорин за него не в ответе.
Зорина больше всего волновало что-то другое. Было в Татьяне что-то очень важное для него. Связанное с воспоминаниями прошлой ночью. О работе вахтером в Институте,
