— Так вы и гавкать умеете? — со слабым воодушевлением спросила я Торваля, поднимающего веревки, чтобы я спустилась с арены.
— А вы, практичная наша, уже раздумываете, куда это применить?
Я зарделась.
— Попыталась, но голова сейчас не работает, — честно ответила, осторожно потрогав ухо.
И тут же содрогнулась от острой молниеносной боли. Кожа потерпевшего ушка оказалась горячая и сухая, то есть порезов не было, зато объем поражал. Не девичье ухо, а тарелка обеденная из головы торчит.
Я посмотрела на мужественных благородных героев — Виктора и Дика, в тонких стильных порезах на атлетических телах. Представила, как выгляжу рядом с ними. Мужчины в ранах, усталые, но не сломленные, в свете многочисленных ламп блестят обнаженные мускулистые торсы с эффектными мазками крови, сверкают исподлобья волчьи глаза. Ну и другие красоты в полном комплекте боевой стати.
Сначала зритель любуется опытным, настоянным как коллекционное вино, Виктором, потом юным, задорным, как божоле-нуво,[19] Диком, а потом переводит взгляд на меня, с мотающимся, как флаг, красным ухом и растрепанной прической. Выглядит так, будто мужчин — достойно ранили, а меня просто кто-то за ухо увлеченно драл. Где справедливость?
Прямо у арены стояла троица из тетушек и Каты. Они чопорно принимали поздравления, благосклонно кивая на восхваления типа «Как мило девочка держалась на сцене, отвлекала противника на себя».
— Как ты могла? Не предупредив? Без нас? — поджав губы, уголком рта спросила тетя Клара. Скорее всего, подобная встреча была ими только что срежиссирована, чтобы пробудить во мне максимально совести и хоть немного ответственности. Видимо, кота они не заметили, а оглянулись, когда меня уже объявляли на стороне Дика. Бедные мои родственницы, чего они только не натерпелись, глядя на арену, что только не передумали.
Но больше выдерживать марку дамы не смогли, всплеснули руками и бросились меня обнимать.
— Так сильно за тебя переживали! — жаловалась Гвен, сжимая мои руки мягкими, как подушечки, ладошками.
— Хорошо, что Барта не было, — всхлипывала Клара, вытирая мокрые глаза о мое плечо. — С его сердцем такое видеть нельзя, но мы ему обязательно расскажем, как ты рычала на Тузов и кричала «Бизо».
— Какая храбрая девочка, — оглаживала меня Ката, невзначай откидывая порванное кружево с моей груди. — Только поверните ее боком, ту сторону профиля лучше молодым людям не видеть.
Вокруг начали наседать зрители, многим хотелось познакомиться со мной. Для оборотней я стала интригующей персоной — человеческая девушка, которая встала плечом к плечу с альфами клана.
Родственницы ухитрились прикрыть меня от восторженной публики, мило принимая поздравления сами. И я уже думала, что приключения на сегодня завершены, пока с той стороны, где стоял распорядитель, не зазвучало разъяренное:
— Пусть Торваль сначала докажет наличие зверя. Мы не смогли обернуться на арене, но это ничего не доказывает. Сейчас-то можем!
Надменный Габриэль успел накинуть на плечи шелковый халат и даже в этом одеянии ухитрялся выглядеть хозяином жизни. Его не испугал риск потери зверя, он бился достойно и мог бы вызвать у меня уважение, если бы не постоянные претензии к Виктору. Вот это раздражало.
Новоявленный вожак стоял с ними рядом и рассматривал порванную в боях сумку с торчащей из нее золотой челюстью. Выглядел он несколько задумчиво, свалившийся на голову клан видимой радости у Торваля не вызывал.
— В правилах нет требования предъявления волка в бою, — сказал он, поднимая голову.
— Я так и знал, — сообщил Туз, указывая на Виктора. — Да он вообще не волк! Я требую аннулирования результатов боя, если он не сможет обернуться.
— Действительно, — согласился распорядитель, — обернитесь прямо сейчас, и забудем это обвинение.
Тетушки начали переглядываться. После поцелуя на арене они не понимали, как воспринимать Торваля. В качестве почти ползающего у их ног и умоляющего о разрешении на встречи со мной ухажера или наглого захватчика, перед которым надо закрывать дверь приличного дома.
— Он тебе нравится? — тихо спросила Гвен.
Нравится ли мне Торваль?
— Внешне — очень. И поступки некоторые, — призналась я. — Если бы не его грубость…
— А-а-а, — многозначительно протянула тетя. — По-настоящему грубят мужчины по-другому, а так, детка, они стесняются. Значит, он тебе нравится…
И тети ринулись в бой.
— Что вам от мальчика надо? Он устал, только что руками много махал, — заявила Ката, отодвигая распорядителя мощным бедром.
Никогда раньше не видела, чтобы обычно оценивающе прищуренные глаза Виктора так увеличивались в размерах. Брови поползли вверх.
Трое мужчин, только что неприязненно выговаривающих друг другу, оказались разобщенными, как хулиганы-мальчишки, которым взрослые тети не дают сцепиться.
— Он обязан быть волком! Пусть покажет зверя немедленно! — пытался дотянуться до организатора Туз. Тетя Клара стала между ними, обвиняюще уставилась на мистера Габриэля и, не придумав ничего более подходящего, покрутила перед его носом указательным пальцем.
— Зверь — ваше достоинство, — вдохновенно сообщила она. — Достоинством — не рискуют!
— Пусть отдохнет после боя, правильно? — проникновенно произнесла Ката, дергая усача за лацкан сюртука.
— Ладно, — нехотя сдался тот, — даю на отдых десять минут. Для такого бойца, как мистер Торваль, — предостаточно времени на восстановление. Если через это время новый глава клана не докажет наличие волка…
— Он станет клятвопреступником! — завершил Габриэль и почему-то победно посмотрел на тетю Клару.
Понимая, что времени на раздумье не осталось, я подняла руку. Виктор среагировал мгновенно, повернув голову и окидывая меня внимательным взглядом серых человеческих глаз, словно постоянно держал на контроле мое местоположение.
У меня появился план, странный и противоречивый, но, возможно, я все-таки помогу Торвалю вернуть его волка.
— Фира, — сказал Виктор, когда мы отошли от толпы к стене, — я рад, что твои уважаемые тети дали нам время поговорить. Пообщаться до того, как я потеряю клановый статус. Мне не вернуть место вожака, как ты понимаешь, но есть и плюсы, милая, не факт, что тебе бы понравилось в стае. Когда я увидел тебя на арене, я понял…
