Обернувшись, Вера встретила взгляд добродушно улыбающегося препода по вневедению. Вячеславу Максимовичу было еще далеко до сорока, хотя он старался сделать себя старше, отпустив небольшую бородку и усы.

Он привык, что к его предмету студенты относились в основном с легким пренебрежением. Особенно преуспевали в своем негативном отношении именно курсанты Академии. Нет, они не нарушали дисциплины, не шумели и не паясничали, как прочие студенты. Зато их безмерное отвращение к его «болтовне» было написано на высокомерно-равнодушных каменных лицах и передавалось в кратких скучных ответах на вопросы преподавателя, которые он им изредка задавал, не желая, но будучи должным это делать. И он отнюдь не был зол на этих брутальных юношей, потому что знал о том, что новые курсанты появляются несопоставимо часто по сравнению с количеством должностей в СБ, которые требовали высшее образование. Это могло означать только одно – эти ребята слишком часто гибнут. И не без удивления в списке очередного набора курсантов он увидел девушку, причем не какую-нибудь армейку, а именно бойца спецназа. В начале первой ознакомительной лекции он, как и ожидал, особой живости и любознательности на лице курсанта Пруднич не заметил, как, впрочем, и на лицах других слушателей Академии.

Вячеслав начал лекцию, начал ее просто, как всегда. Достал из кармана удивительно круглую, как шар, картофелину и начал объяснять этим молодым людям на примитивном уровне, как огромен мир. Про то, что такое планета, и что наша планета называется Землей, и что внутри она горяча, а сверху покрыта коркой, которая так же тонка, как кожура у картофелины. И что Муос – это махонькая незаметная полость в самой верхней части картофельной кожуры. А по верху этой кожуры раскинуты гигантские равнины, горы и моря. И когда-то там жили люди, которые строили города и дороги. Он старался назвать им расстояния и количества жителей, переводя их в «тысячи тысяч», потому что в Муосе нечего было считать миллионами и миллиардами, и эти числа давно ушли из речи обывателей. Он им рассказывал про полярные льды и жаркие тропики; про нарывы на «картофельной кожуре», которые когда-то назывались вулканами. Потом он осторожно начал рассказывать про атмосферу и космос, про луну, солнце и звезды; про другие планеты. Он старался не смотреть на скучные лица своих студентов – он и так знал, что сознание большинства из них просто неспособно вместить то, что он говорит. Причем из года в год восприятие новыми наборами студентов внешнего мира пугающе деградировало. Это значило одно – люди становились кротами, они не только не искали возможности вырваться из Муоса, они необратимо теряли способность и желание жить на Поверхности.

– А на Луне люди были?

Вячеслав не сразу понял, что у него спросили.

– Что, простите?

– Вы говорите, что земное расстояние жившие «до» запросто преодолевали с помощью своих машин. И вы же говорите, что до Луны расстояние, равное десяти земным окружностям. Вот я подумала: может они могли добраться и до Луны с помощью этих же или более сильных машин?

Этот вопрос Вячеслава на несколько секунд поверг в ступор. Студенты, конечно, и раньше ему задавали вопросы. Но все вопросы были или глупыми, или примитивными, или просто уточняли то, что он до этого сообщал. Этот вопрос был совершенно другого уровня. Причем другого уровня во всех смыслах, потому что никогда на его памяти студенты не спрашивали его о том, что находится выше облаков. Но больше всего удивило то, что спрашивала его об этом солдатка Пруднич. И она явно не издевалась и не паясничала – она просто хотела узнать ответ на возникший у нее вопрос. Впрочем, студенты были удивлены не менее преподавателя. Они смотрели то на Веру, то на Вячеслава.

– Да, вы правы. Люди строили мощные машины, которые назывались «ракетами» или «космическими кораблями», и они побывали на Луне. Они построили постоянно действующую космическую станцию на земной орбите. Они посылали корабли к другим планетам и собирались самолично явиться на Марс, но помешала Последняя Мировая.

– И что на Луне?

– Что вы имеете в виду?

– Там жить можно?

– О нет, жить там нельзя. Нет. Там нет воздуха, воды, перепады температуры…

– А на других планетах?

– Нет, не думаю. Вернее, точно нельзя… нигде нельзя… А что вас, собственно, интересует?

Вера хотела спросить что-то еще, но тут студенты начали ерничать: «О, наша Пруднич куда-то собралась…», и она осеклась. Она произнесла очень тихо, почти про себя, но Вячеслав был уверен, что расслышал или даже прочитал по губам ее ответ: «Я хочу понять, чего мы лишились…».

На нескольких следующих лекциях Вера молчала. Вячеслав украдкой посматривал на Веру – она внимательно слушала, записывала, но вопросов не задавала.

Теперь она жадно изучала глобус, который он показал им на прошлой лекции. Это было не просто любопытство – это было изучение мира. Не было сомнений – эта девушка умна, необыкновенно умна и хочет много знать. И тем более непонятно, почему она в спецназе. Почему это пытливое дитя работает убийцей.

– Вера, вы мне глобус не сломайте – он у меня единственный.

Она отвлеклась от глобуса и посмотрела на него. Нет, она не смутилась и даже не поставила глобус на место. Она продолжала что-то обдумывать, может быть даже вести какие-то подсчеты в голове и, казалось, нуждалась в помощи. Но при этом ничего не говорила, а просто смотрела на преподавателя, ожидая, что дальше скажет он. Вячеславу захотелось поговорить с этой девушкой:

– Вера, что вы имели в виду, когда сказали: «Я хочу понять, чего мы лишились…»?

Девушка секунду подумала, потом посмотрела на глобус, аккуратненько его провернула по оси и вместо ответа задала вопрос, ткнув пальцем в аббревиатуру «США»:

– Это правда, что Америка первая начала войну?

«А ведь она читает что-то еще, кроме моей жалкой брошюрки. Откуда бы ей, впервые увидевшей глобус, догадаться, что США – это и есть то, что иногда называли Америкой».

– Этого точно не знает никто. Было много государств, которые могли это сделать, и не думаю, что у Америки было для этого больше поводов, чем у других. Просто американские солдаты уже после Последней Мировой напали на Муос, и из-за всеобщей ненависти к ним стало принято считать, что именно американцы начали Последнюю Мировую. Да и какой смысл сейчас искать виноватых, тем более что виноваты, я так думаю, в какой-то мере все?

– Так вы хотите сказать, что американцы, пришедшие в Муос, не виноваты? – с плохо скрываемым возмущением спросила девушка.

– Нет, что вы, я не могу так говорить. Они пришли с войной, пришли убивать, насадили рабство – они преступники. Но дело в