В отличие от Танюши, Вере интересно было именно то, что говорит преподаватель вневедения. Танюша с ее глупыми вопросами, студенты, преподаватель, аудитория незаметно растворялись перед ней, и Вера неслась вдоль бесконечной береговой линии океана, там, где рождалась гигантская силища, толкающая по небу облака с дождями, гонявшая когда-то по морю корабли, и дающая теперь поселениям Муоса энергию с десятков выведенных на Поверхность ветряков. И с небес звучал спокойный голос Вячеслава Максимовича, объяснявшего причины движения воздушных масс. И порою даже казалось, что именно этот голос этим всем движет.
8
Как-то в очередной раз зайдя в библиотеку, Вера пытала завхоза Университета, который в определенные часы исполнял функции библиотекаря. Она требовала от нее что-нибудь из Ницше. Завхоз-библиотекарь, откровенно уставшая от самой назойливой на ее памяти студентки, раздраженно водила пальцем по каталогу библиотечных книг, но ничего от этого автора не находила.
– Пруднич, вы меня не перестаете удивлять, – сзади стоял Вячеслав Максимович, с улыбкой на лице и толстой кипой книг под рукой. – Таких книг в общей библиотеке вы не найдете. Но у меня есть отдельная библиотечка, там есть книги, которые когда-то хотели уничтожить за ненадобностью. Может быть, там я что-то найду для вас.
Через несколько минут Вера вошла в тесную коморку, служившую кабинетом, лаборантской и спецбиблиотекой преподавателя вневедения. Три стены от пола до потолка занимали полки, забитые книгами. В небольшом промежутке между полками стоял крохотный столик, на котором также лежало несколько раскрытых книг и стопка исписанных мелким почерком листков. Под столик была задвинута до смешного маленькая скамеечка. На полу Вера увидела полускрученный тюфячок, накрытый не очень чистой простыней. Вячеслав Максимович, проследив Верин взгляд, поспешно скрутил тюфячок и стал запихивать его в единственный свободный от книг промежуток одной из нижних полок, виновато объясняясь:
– Вообще-то я живу не здесь. Заработаюсь, бывает, допоздна, идти к себе уже смысла нет, вот здесь и перекимарю перед началом занятий.
Снова взглянув на исписанные листки на столике, Вера спросила:
– А над чем вы работаете?
Вячеслав Максимович провел рукой по бородке и с обычной для него грустью сообщил:
– Я занимаюсь, собственно, тем, чем занимаются диггеры. Вы же знакомы с ними, насколько я знаю?
Вера кивнула. Вячеслав Максимович занялся поиском книг. При этом он не просто читал названия на их корешках, а проводил по ним рукой, как будто это могло помочь поиску.
– А значит, слышали про диггерскую Поэму Знаний?
– Я ее знала наизусть. Правда давно не повторяла.
– Вот этим же занимаюсь и я. Диггеры пытаются противостоять деградации, заучивая, повторяя и передавая новым диггерам сжатый комок знаний. Диггеры выбрали минимум тех интеллектуальных сокровищ, которые скопила цивилизация до Последней Мировой, и они бережно хранят их в самих себе. Но нет гарантии, что их традиция передавать устные знания сохранится, нет гарантии, что они вообще выживут. Но если все-таки Поэма Знаний и доживет до тех дней, когда людям она понадобится, я сомневаюсь, что от нее будет много пользы. Слишком она сжатая, слишком схематичная, слишком абстрактная. Я не уверен, что люди смогут быстро взрастить из этих сухих строчек тот пышный сад науки, каким он был когда-то. К тому времени (это, конечно, мое мнение) все или почти все население Муоса станет дикарями.
– Но почему вы так уверены, что люди станут дикарями? Ведь есть Республика, есть Инспекторат, есть школы, есть Университет.
– Университет? Когда-то давно библиотека Университета занимала здесь самое большое помещение. Потом это помещение отдали под полигон для зоотехников и ветеринаров, по большому счету – под ферму. Там сейчас учатся разводить, выращивать и лечить коз, свиней и прочую живность. Я не спорю – это очень нужно. Ну, а библиотеку пришлось переместить в помещение поменьше. Была создана комиссия по отбору самых ненужных книг. Часть из них продали в книжных лавках или раздали тем, кто хотел, часть сожгли или порвали для бытовых нужд. Не прошло и трех лет, как и это помещение признали слишком большим для библиотеки. Снова переезд, снова работа комиссии и сокращение числа книг. То, что вы видите в теперешней библиотеке – это лишь остатки после третьего или четвертого переезда, может быть пятая, а то и десятая часть. Ну, и еще то, что можете найти здесь, и еще немного – у меня дома, и что другие преподаватели растащили по своим жилым помещениям и лаборантским. Остальное все уничтожено. Я думаю, что со временем библиотеку сократят, а самые-самые практичные книги разнесут по шкафам учебных кабинетов. Остальное – за ненадобностью – в топку.
Вере стало жутко от того, что она услышала. Жутко до физической боли, как будто это ее, а не книги, бросают в топку.
– Если такое происходит в Университете, – с горечью продолжал преподаватель, – то что же ожидать от школ в поселениях? Инспекторат постоянно сокращает штатных учителей в школах Муоса. Сейчас редко где общее образование длится более одного года (такое когда-то было только у рабов в поселениях Америки). Без штатных учителей обучение отдано на откуп местным администраторам. Пока еще кое-как детей учат на общественных началах бывшие учителя, которые неожиданно стали обычными крестьянами, но во многих поселениях нет и этого. Скоро умение читать и писать будет считаться за большую ученость. А потом, может быть, и это станет ненужным.
– И что же делать? Как вы собираетесь это остановить? – с надеждой спросила Вера, снова взглянув на загадочные листки, лежавшие на столе.
– Сейчас ничего не остановишь – это бесполезно. По моему убеждению, Муос если и выживет в ближайшие десятилетия, то непременно скатится до уровня дикарей, таких как дикие диггеры или лесники. Тот, кто падает в яму, сможет из нее выбраться только после того, как достигнет дна, если, конечно, не разобьется. А мы еще даже не падаем, а только соскальзываем к краю ямы. У меня был знакомый социолог, и мы, соединив наши знания, попытались рассчитать варианты будущего Муоса. Он вел наблюдения, тестировал людей, я изучал историю Муоса, анализировал последние решения Инспектората, уровень знаний и направленность мышления студентов. Ему удалось вывести формулы в несколько страниц длиной. И мы несколько раз загружали в них исходные данные: то,
