Порыв ветра загонял через отверстие в крыше дым и россыпь дождевых капель, Сигтрюгр поднял взгляд.
— Хочешь знать, для чего я здесь? — спросил он. — В Линдкольне у меня сорок шесть воинов, в Эофервике сто семьдесят три. Это когда все здоровы, Я могу рассчитывать на людей в Дунхолме, есть еще твои воины. Если дело дойдет до войны. — он запнулся. — когда дойдет до войны, я могу повести за собой четыре сотни хороших бойцов, Ярлы дадут мне еще три сотни. Сколько еще? Может быть, тысяча, полуобученных. Разве я не прав?
— Ярлы дадут тебе больше трех сотен. — добавил я.
— Не дадут! Помнишь мерзавца Турферта?
— Помню. — мрачно ответил я.
— За ним последовал с десяток ярлов. Теперь они под покровительством Эдуарда, Они покрестились, Турферту, богатому датчанину, владевшему усадьбой на южной границе Нортумбрии, угрожали вторжением со стороны Мерсии, и он предпочел стать христианином и преклонить колени перед королем саксов.
— Если бы я стал драться с Турфертом и его людьми. — продолжал Сигтрюгр. — то сражался бы с королем Эдуардом, А ведь с запада помощи мне не получить.
Он имел в виду Кумбраланд, считавшийся частью Нортумбрии.
— Никакой. — согласился я.
— А этот мерзавец Константин тем временем мечтает отобрать земли у Беббанбурга и отдать их скоттам. Итак. — он загибал пальцы один за другим, перечисляя своих врагов. — у меня скотты на севере, друзья-норвежцы на западе, саксы на юге и меньше двух тысяч воинов, чтобы против всех сражаться. Вот почему я здесь. — Он допил эль. — Быть униженным. — горько добавил он. — это цена, которую стоит платить за мир с самыми крупными из врагов. — Он умолк, а из-за двери таверны послышался гул голосов. Дверь рывком распахнулась, ввалилась группа вымокших людей. Судя по мечам, это были воины, и с ними священник.
— Христос на кресте. — сказал один из воинов. — я думал, этот говнюк никогда не закончит проповедь. Эй, ты! — последние слова он выкрикнул слуге. — Нам нужен эль. Подогретый!
— И пожрать! — подхватил второй.
Они сняли плащи, а я взялся за рукоять Вздоха Змея — все вымокшие от дождя плащи были красными, а я знал только одного человека, который требовал, чтобы его люди носили одежду такого цвета.
— А еще нам нужен огонь. — сказал первый с небрежным высокомерием лорда, привыкшего поступать по-своему. Он был чисто выбрит, узколицый, без шрамов от болезней или войны. Запястья и шея украшены золотом. Он шагнул к нам, но заметил меня и остановился, Я увидел, как в его глазах блеснул страх, но тут же исчез, когда он понял, что нас вдвое меньше. — Я сказал, нам нужен огонь. — вызывающе произнес он.
Это был Этельхельм-младший, чей отец, мой враг, умер в плену в Беббанбурге, а сестра стала женой моего сына.
— Мне и самому нужен очаг. — сказал я.
Люди Этельхельма потянулись к рукоятям мечей, Сварт с улыбкой поднялся — просто гигант, такой здоровый, что ему приходилось пригибать косматую голову под закопченными дымом потолочными балками.
— Давненько я не убивал саксов. — прорычал он, но поскольку говорил на языке норманнов, никто из людей Этельхельма его не понял. Однако при виде его размеров ни один не выказал желания с ним сразиться.
— Король находит твое присутствие оскорбительным. — сказал я. — Ты воняешь, как дерьмо ящерицы.
— Король? — Этельхельм на минуту смутился, подумав, что я имел в виду Эдуарда, но тут рядом со Свартом поднялся Сигтрюгр, и он тоже выглядел устрашающе. Этот человек с суровым лицом и единственным глазом повидал слишком много битв, и его не пугала простая кабацкая драка.
— Так что садитесь в дальнем углу. — сказал я.
— и постарайтесь не портить воздух.
Самый храбрый из людей Этельхельма шагнул вперед, но священник потянул его обратно.
— Никаких драк! Так решил король! Не драться. Если вам дорого бессмертие души!
На мгновение все затихли, а потом Этельхельм плюнул в нашу сторону.
— В этом зале воняет язычниками. Мы будем пить где-нибудь в другом месте.
Они подхватили плащи и ушли обратно в дождь.
В гневе на Скёлля я почти позабыл про других врагов, А злейший из них находился сейчас в Тамворсиге.
И он, как и я, жаждал мести.
— У него здесь сто двенадцать воинов. — сказал мне Финан.
Я выругался.
— А у меня — ты и Берг.
— Значит, Этельхельм уже обделался со страху, Я улыбнулся. Нападет ли на меня Этельхельм?
Вернее, натравит ли на меня своих людей? Король Эдуард жестко требовал, чтобы на время созыва витана в Тамворсиге не было никаких драк, но с таким же успехом он мог бы приказать людям не мочиться у церковной стены. Он и впрямь отдал такой приказ, но люди все так же мочились, И драки тоже всегда были. Город заполонили мерсийские воины и западные саксы, и хотя Эдуард — король обоих королевств, любви меж ними было не много. Так что да, Этельхельм попытается меня убить, только постарается, чтобы никто не узнал, откуда исходил приказ.
— Это случится ночью. — пообещал Финан, Наступил вечер праздника Эостры, и мы сидели в «Бычке» возле очага. По крыше все стучал дождь.
— Тогда останемся здесь. — предложил Берг, Финан пожал плечами.
— Он спалит таверну.
— И вместе с ней целый город? — спросил Сигтрюгр.
— Если он спляшет на костях лорда Утреда. — сказал Финан. — то город ему не дороже крысиного помета.
— В такой дождь трудно устроить пожар. — сказал Берг.
И тут кто-то постучал в дверь таверны.
— Вот дерьмо. — выругался король Нортумбрии, Финан метнулся к окну, чуть приоткрыл ставни и выругался.
— Ни зги не видно, слишком темно. — сказал он, В дверь снова заколотили, и Финан встал слева от двери, а Сварт справа. Оба вытащили мечи, а Берг и шестеро воинов Сигтрюгра встали в ряд за тяжелой скамьей, которую мы поместили в паре шагов от двери, Мы с Сигтрюгром подошли к Сварту, Хозяин таверны, сакс, вытолкал двух девчонок-служанок через заднюю дверь. Стук раздался в третий раз, настойчивее, Я кивнул Финану, тот поднял тяжелый дверной засов и отодвинул его.
Дверь распахнулась, и одиннадцать клинков оказались направленными на вымокшего насквозь священника, который сделал два шага и упал на колени.
— Боже милостивый! — завопил он.
Сварт шагнул в дождь.
— Больше никого. — проворчал он.
Одиннадцать клинков скользнули обратно в ножны, Сварт опять перевел взгляд на дверь.
— Вставай. — приказал он священнику. — И кто ты такой?
— Отец Лукас, господин. — Он испуганно оглядывал окруживших его людей в кольчугах, заметил толстую золотую цепь на шее Сигтрюгра и поклонился ему. — Мой король.
— Зачем ты сюда пришел? — спросил я.
— Меня прислал король, господин. — отец Лукас опять поклонился, на этот раз мне. — Он требует… — он замялся. — …ждет твоего присутствия, господин.
Дождевая вода капала
