– Твоя премия, Эйден, благодарю за службу.
Страж за деньгами не потянулся – стоял неподвижно и пристально глядел на лорда. И треск дров в камине казался неестественно громким.
– Что-то не так? – Свер вскинул сизую бровь.
– Мне не нужна премия.
Вторая бровь хранителя взлетела на лоб.
– Вот как? А что же нужно нашему герою? – В голосе уставшего мужчины иронии не слышалось – он по-настоящему утомился и жаждал лишь покоя и немного уюта.
– Синхронизируйте график Изольды с моим.
– Она стажер, у нее нет ночных смен.
– Повысьте ее. Стажировка у мастера Врана для чужаков, чтобы сразу не испугались условий Севера.
Лорд-хранитель задумчиво потер подбородок и понимающе усмехнулся:
– Хочешь проводить с женой… с фиктивной женой больше времени?
– Хочу присмотреть за ней, раз Кастанос на свободе.
Уголок рта лорда недовольно дернулся. Он ненавидел, когда указывали на его просчеты.
– Ладно, присматривай.
– К законному выходному вы дадите нам еще два дополнительных, начиная с завтрашнего дня.
– Фрост, не наглей! – возмутился лорд. – Погулять на ярмарке и в день Перелома зимы хотят многие!
– Мы молодожены, и я завалил горбача. Лишайте выходного того, кто проиграл семейные деньги в клубе Кастаноса.
Лорд помрачнел:
– Откуда знаешь про Йохана?
Фрост промолчал, и хранитель кивнул:
– Что ж, молодоженам полагается небольшой отпуск. Изольда получит юго-восточную стену.
– Благодарю. – Здоровенный боевик кивнул и, не дожидаясь разрешения, покинул кабинет.
Хранитель крепости не сразу пришел в себя от запредельной наглости. Ощущение, что не он был хозяином положения, не желало отпускать.
Прежде чем начать раздавать долговые расписки и произносить прочувственные речи о недопустимости повторения подобного, лорд Свер налил коллекционного коньяка и выпил, не ощущая вкуса.
Неприятно, когда обычный страж ставит условия, как будто имеет на это право.
А может, и имеет. Задумавшись, мужчина плеснул себе еще полстакана золотистого напитка.
Я чесала черного в коричневых пятнышках звереныша и чувствовала, как отступает напряжение. У маленького ньйора глаза открылись день назад, и он по привычке тыкался мордочкой, чтобы не только обонять, но и «видеть» мою руку. Доверчиво подставлял самую пушистую часть тела – округлое после лежания под мамой-ньйором пузико, и мурлыкал. Потешный…
А вот людям лучше не показывать свои уязвимые места – могут не погладить, а ударить.
– Поехали домой, Иза.
Я вздрогнула и обернулась к неслышно подошедшему Фросту. Как у него получается так тихо передвигаться? Будто призрак плыл над землей, не тревожа ее. Полы в просторном помещении щедро устилали сухие золотистые стебли пшеницы, но ни одна соломинка не зашуршала.
Пристально глядя на мужчину, спросила:
– Ты Вебранд?
– Нет.
Фиктивный супруг ответил, не раздумывая – тактика внезапного нападения сработала.
И мне бы устыдиться, что подловила, да только сомневаюсь, что кромешник когда-нибудь сказал хоть что-то, о чем потом бы жалел.
– Тогда почему здесь ты, а не он?
– Я с ним поменялся.
– А Свер думает, что кромешника нам не прислали, – я нахмурилась, – или же у будущего лорда-хранителя града нет чести. Почему не переубедил в обратном?
– Быть начеку полезно.
Ну да, пусть Свер гоняет стражу, а не надеется на помощь ордена? Согласна, полезно.
– Подожди, если знаешь Вебранда, ты в курсе о его родственнике Кастаносе?
– Они не родственники.
Хоть одна приятная новость. А делец еще тот лис, наглый и хитрый, воспользовался тем, что о Вебранде здесь ничего не знают, да еще и какие-то доказательства предоставил.
– А документы? Поддельные?
– Выходит, что так. Позже разберемся.
– Эйден, а почему вы вообще поменялись?
– Ответ за ответ. Что с твоим отцом? Ты зовешь его во сне.
Вздохнув, присела возле закутка с котятами на упругий тюк с соломой – в ней ньйоры обожали вить своеобразные гнезда, хотя на самом деле не нуждались в удобстве и могли спать в снегу. Удивительные звери.
– Не хочешь – не говори, я не заставляю.
Я покачала головой. Взяв пучок золотистых стеблей, принялась плести из него куколку, чтобы занять подрагивающие пальцы.
– Просто не знаю, с чего начать.
Разделив солому на две части, скрутила руки из первой и туловище с головой – из второй. Вместо ног была юбка. Косичку я быстро сплела из трех соломинок.
Забавно, но куколок из травы и листьев меня научил делать отец. Он говорил, что в юности плетение помогло разработать пальцы, когда случайно их повредил. У стихийных магов специфические заклинания построены на жестовой магии, поэтому гибкость кистей особенно важна.
– Начни с вины, которая заставляет звать его по ночам.
Я почувствовала себя уязвленной.
– Нет никакой вины! Отец сам принял решение искать уршилевую жилу в одиночку.
Плетя еще одну куколку, я коротко рассказала о трагедии нашей семьи. Объяснила, за что не люблю Марона.
– Вы нуждались в деньгах, раз твой отец рискнул жизнью, отправляясь в район с высокой активностью нечисти?
Раньше я бы отрицала, сейчас же призадумалась. Когда отец исчез, я многое не понимала или старательно отворачивалась от правды. Но теперь кусочки мозаики сложились в четкую картинку. И помог в этом Фрост, страсть в его взгляде. Теперь я точно знаю, как смотрит мужчина на женщину, которую безумно желает.
Скорое замужество матери, нежные взгляды Хельги отцу вслед, ее многолетняя верность и отказ признавать гибель… Какой же я была слепой!
– Могу ошибаться, но сейчас я считаю, у папы был роман с Хельгой. И он хотел развестись с матерью, но при этом оставить щедрые отступные.
Отдав плетеные игрушки копошащимся в загоне ньйорятам, я поднялась на ноги и отряхнула с форменных штанов солому.
– Если бы не уршилевая жила, за которую дают огромную премию, отец не исчез бы. И вероятно, из чувства долга не помышлял бы об уходе из семьи до окончания моей учебы.
– Ты его осуждаешь?
Я прислушалась к себе – обиды нет. Скорее, печаль и понимание, что любовь зла и кружит головы даже самым ответственным мужчинам. Да и вообще, любили ли родители друг друга? Мама в шутку говорила, что их, молодых и жаждущих любви, свела сама весна и пробуждающаяся природа. Когда сходит снег, распускаются цветы и воздух пронизан ароматом молодых листьев, так хочется открыть свое сердце, избавиться от одиночества.
Зима в этом плане честнее: она не толкает подло в случайные объятия. Чужое тепло необходимо, но в мороз с красным носом ты понравишься лишь по-настоящему подходящему тебе человеку. Твоему человеку.
– Нет, я не осуждаю отца. На Хельгу злилась, да. Я чувствовала, что она угрожает счастью родителей, а его, получается, и не было вовсе, раз мама недолго оставалась вдовой.
Я замолчала, не спешил продолжать разговор и кромешник. И тишина не угнетала, наоборот, с Фростом ее приятно слушать. Рядом с ним я всегда, на удивление, естественна и спокойна. Странно, пугающе даже…
– Пойдем домой, Эйден. – Я отмерла и вспомнила, что уже почти ночь.
Четыре пушистых комочка запищали, будто прощаясь.
– Пока, малыши. Надеюсь, к лету я все-таки смогу взять одного из вас, – помечтала я вслух.
– Если продержусь до весны, я помогу тебе с поисками отца.
Ошарашив неожиданным заявлением, Фрост подошел к загону со Свином.
Звать не пришлось – зверь перемахнул через ограду и замер неподвижно,
