– Вани с нами не было, не ищите, – услышал я слабый голосок Бриджит. – Он не входил в Черные Пещеры.

Данко тут же успокоился и опустился на землю рядом со мной. Я тем временем начал потихоньку приходить в себя и осознал, что лежу в какой-то небольшой пещере, с ног до головы обмазанный чем-то липким. Но тело мое больше не горело, и я даже мог пошевелить пальцами, которые в последний раз видел наполовину обугленными.

Я почти безболезненно приподнялся на локтях и огляделся в поисках ребят. Неподалеку от меня пылал белым пламенем фирменный флэммовский костер, так что видно было все на много метров вокруг. Я увидел Бриджит – она сидела, прислонившись спиной к истлевшему пню. Ее лицо и руки были покрыты слоем ярко-лимонной мази, в руках она держала какой-то флакон. Дима лежал рядом с ней на животе без рубашки, и Бридж время от времени втирала мазь ему в кожу. Васильев пострадал больше нас всех. Но и он уже подавал признаки жизни.

– Где монстры? – спросил я Данко, едва ко мне вернулся дар речи.

– Остались в первой пещере, – ответил флэмм. – Сюда они не проникнут, так что лежи спокойно.

– Откуда вы здесь, Данко? – подал голос Дима. – Вы вроде говорили, что ни за что на свете не сунетесь в эти гиблые места.

– Я бы и не сунулся, – согласно кивнул наш проводник. – Только вы не оставили мне выбора. Я обещал Соболю присмотреть за вами. Утром, когда мы заметили ваше исчезновение, я пошел по вашим следам, нашел свидетелей, которые видели, как вы шли с биордами в сторону Черных Пещер. Потом я узнал, что вы не пошли с ними до конца, а предпочли этот путь. Но в ближайшей деревне почему-то не появились. Счастье, что один биорд видел вас с высоты птичьего полета у самого входа в туннель. Иначе я мог и опоздать. А теперь объясните, пожалуйста, куда подевался Иван?

– Он остался в деревне, в которой мы ночевали, – сказала Бридж. – Там живут одни только люди, настоящие люди с земли. Наверное, они как-то воздействовали на Ваню, и он решил остаться с ними. Разве вы не проходили ту деревню, когда шли за нами?

Данко потрясенно мотнул головой:

– Деревня с людьми? Никогда не слышал, что у нас тут живут люди в таком количестве. Жаль, что не зашел, я всегда мечтал увидеть настоящего человека.

– Ваша мечта сбылась, Данко, – виноватым голосом пробормотала Бридж. – Ваня и был самым настоящим человеком. Мы обманули вас, когда сказали, что он – один из нас. А убежали, когда поняли, что будем иметь дело с тубаботами. Не хотели рисковать другом и подставлять вас.

Данко молчал, наверно, переваривал информацию.

– А теперь вы кое-что объясните, – сказал Дима. – Нам все твердили: мол, в Черных Пещерах темно, страшно, нет закона. Но почему нам никто не сказал, что мы просто погибнем, как только войдем туда, и все дела? Мы бы еще подумали, стоит ли сюда соваться.

– Это не совсем так, – ответил наш проводник. – Клээки не должны были причинить вам такой ужасный вред. Но вы сами их спровоцировали.

– Мы?! – заорал я. – Да мы и пальцем их не тронули!

– В том-то все и дело. Клээки любят, когда их убивают. А если этого не происходит, становятся не в меру агрессивными.

Нам ничего не оставалось, как молча переваривать услышанное. Вот уж никогда не знаешь, чем и кому не угодишь.

– Вы знали раньше об этих чудовищах? – спросила Бридж. И кивнула на белый треугольник с отверстием посередине, валяющийся на траве. Наверное, это и было оружие, из которого вылетали те смертоносные лучи.

– Нет, – ответил флэмм. – Но, в отличие от вас, я зашел в деревню. Мне там первым делом вручили пистолет – хотя я и руками бы обошелся. И на всякий случай мазь от ожогов. Рассказали, к чему готовиться.

– Кто же они, эти клээки?

– Последствия неудачных экспериментов. Наши ученые много веков искали идеальное оружие, которое помогло бы нам завоевать Верхний мир, – начал рассказывать Данко. – Пробовали разные варианты. И находилось много добровольцев, согласных участвовать в этих экспериментах. Позднее этот период был признан постыдной страницей нашей науки, ученые извинились перед народом. А клээки остались, как память о том, какой кошмар может сотворить наука из живых существ. Возможно, вы уже догадались, что они соединяют в себе сильные стороны всех рас, населяющих Нижний мир. Они невидимы, как лотты, летают, как биорды, в совершенстве владеют пирокинезом, как мои соплеменники. Выносливы, как циклопы, и могут жить под водой, как морголы. Но, в отличие от нас, они практически бессмертны. Их молекулярная структура такова, что даже если их искромсать на кусочки, клээки восстановятся и станут лишь еще сильнее и бодрее. Поэтому они так любят бывать убитыми. Без этого цепенеют и впадают в спячку. Вам еще повезло: через эту пещеру давно никто не ходил, и они стали совсем вялыми.

Я поежился – до конца жизни не забуду их вялости!

Тем временем жуткие ожоги остались лишь в виде небольших красных пятен. Мазь творила чудеса. Я покосился на Бриджит: лицо ее совсем очистилось, только челка осталась обгоревшей. У Димы вообще волос почти не осталось. Но ведь это полная ерунда в сравнении с тем, что нас ожидало!

– Спасибо вам, Данко! – от всей души произнес я.

Флэмм помрачнел и только покачал головой. И тут я вспомнил, во что мы его втравили. Ведь именно этого места он боялся больше всего на свете!

– Какие планы? – с напускным энтузиазмом спросил Данко.

Мы настороженно переглянулись. Я спросил:

– А разве вы не будете настаивать, чтобы мы немедленно вернулись в цивилизованный мир?

Наш проводник усмехнулся, и усмешка у него вышла горькая.

– Я бы, может, и рад настаивать на этом. Да только мы уже в Черных Пещерах, и обратного пути у нас нет. Так что принимайте меня в вашу команду.

– Почему нет обратного пути?! – заволновался Васильев. – Мы же совсем рядом с выходом, и у вас есть оружие от этих гадов.

– Не клээки защищают вход и выход из пещер, – покачал головой Данко. – Иначе они давно вырвались бы наружу и с удовольствием поискали новых охотников на себя. Но никогда еще ни один клээк, равно как и человек, не выходил отсюда.

– Но ведь там даже нет никакой охраны, – вспомнил я. – Мы еще удивились, когда входили. Может, просто никто не пробовал?

Данко помрачнел еще больше. Потом сказал:

– Знаете, в детстве я слышал от своей мамы много сказок, и примерно половина из них заканчивалась словами: «Из Черных Пещер выхода нет». Впрочем, терять мне нечего, и я готов хоть сейчас узнать, было ли это утверждение правдой. Но что-то