Второй рукой выбиваю кубок с зеленым вином из пальцев юнца. Напиток выплескивается на клевер и, стекая, впитывается в землю под нашими ногами.
– Что такое? – возмущается юноша.
– Ты наложил проклятие вон на ту девушку, – говорю я. – Немедленно все исправь.
– Она восхищалась моими ушами, – говорит юнец. – Я просто дал ей то, чего она хотела. Ради праздника.
– Вот что я скажу, когда вспорю тебе брюхо и развешу потроха на ветках, – говорю я ему. – Я просто дала ему то, что он хотел. В конце концов, если бы он не хотел, чтобы его выпотрошили, то откликнулся бы на мою вполне разумную просьбу.
Сердито поглядывая на гостей, он направляется по лужайке к Хизер и произносит несколько слов. Чары начинают рассеиваться. Хизер принимается плакать, пока к ней возвращается человеческий облик. Она прямо содрогается от прерывистых рыданий.
– Я хочу уехать, – наконец произносит она дрожащим слезливым голосом. – Хочу уехать домой прямо сейчас и никогда не возвращаться.
Виви нужно было лучше подготовить ее, удостовериться, что обереги при ней – лучше два, чем один. И не следовало отпускать Хизер бродить в одиночку.
Боюсь, что в какой-то мере виновата и я. Мы с Тарин утаивали от Виви самую страшную правду о том, что значит быть человеком в Фейриленде. Думаю, что Виви считала, что раз ее сестры прекрасно устроились, то и у Хизер это получится. Но мы никогда не чувствовали себя прекрасно.
– Все будет в порядке, – приговаривает Виви, гладя Хизер круговыми успокаивающими движениями по спине. – Ты в порядке. Просто немного чудно. Позже ты будешь думать, что это забавно.
– Она никогда не будет думать, что это забавно, – говорю я, и Виви обжигает меня сердитым взглядом.
Всхлипывания не утихают. Наконец Виви кладет палец под подбородок Хизер, поднимает ей лицо и смотрит в глаза.
– С тобой все нормально, – снова говорит она, и я слышу чары в ее голосе. Под действием магии все тело Хизер расслабляется. – Ты не помнишь последние полчаса. Ты веселилась на свадьбе, а потом вдруг разрыдалась. Ты плакала, потому что ударилась коленкой и появился синяк. Разве не глупо?
Хизер смущенно глядит вокруг, потом протирает глаза.
– Чувствую себя немного странно, – смеясь, говорит она.
– Виви, – шепчу я.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – бубнит она себе под нос. – Только в этот раз. И, пока ты не спросила, я никогда не делала этого раньше. Но ей не нужно все это помнить.
– Конечно, нужно, – возражаю я. – Чтобы в следующий раз она была осторожней.
Я так сердита, что едва могу говорить, но мне нужно, чтобы Виви поняла. Я должна заставить ее понять, что даже ужасные воспоминания лучше, чем странные провалы в памяти или ощущение того, что тебя обманывают органы чувств.
Не успеваю я начать, как возле моего плеча появляется Призрак. За ним стоит Вулсибер. Оба в форме.
– Идем с нами, – непривычно грубо бросает Призрак.
– Что такое? – резко спрашиваю я. Все еще думаю про Виви и Хизер.
Призрак мрачен, как никогда.
– Королева Орлаг сделала первый ход.
Оглядываюсь в поисках Оука, но он там, где я его недавно оставила, возле Орианы, смотрит на Хизер, уверяющую, что с ней все нормально. Между бровей у него залегли серьезные маленькие складки, но сейчас, кажется, ему ничего не грозит, кроме плохого влияния.
Кардан стоит на другом краю лужайки возле Тарин и Локка, только что вернувшихся после принесения обетов. Тарин выглядит смущенной, у нее порозовели щеки. Народ спешит расцеловать ее – гоблины и григи, придворные дамы и ведьмы. Над головами яркое небо, ветер напоен сладкими ароматами цветов.
– Башня забвения. Вулсибер настаивает, что ты должна это увидеть, – говорит Бомба. Я даже не видела, как она подошла. Вся в черном, волосы связаны в тугой узел. – Джуд?
Поворачиваюсь к своим шпионам:
– Я не понимаю.
– Мы объясним по дороге, – говорит Вулсибер. – Ты готова?
– Секунду. – Я должна поздравить Тарин перед тем, как уйти. Расцеловать ее в обе щеки и сказать что-нибудь хорошее; пусть знает, что я здесь была, даже если приходится уйти. Но когда я бросаю взгляд в ее сторону, прикидывая, насколько быстро мне удастся это сделать, на глаза попадаются серьги.
С мочек ее ушей свисают полумесяцы и звезды. Те самые, что я выторговала у Гримсена. Которые потеряла в лесу. Когда мы садились в карету, этих серег у Тарин не было, значит, она получила их…
Возле нее стоит Локк и улыбается своей лисьей улыбкой; делая шаг, он прихрамывает. Это Локк со своими друзьями напал на меня накануне собственной женитьбы. Что-то вроде холостяцкой вечеринки. Наверное, решил отомстить за угрозы. Или, возможно, не собирался хранить Тарин верность и захотел разобраться со мной, пока я с ним не разобралась.
Бросаю на них последний долгий взгляд и понимаю, что сейчас ничего не могу сделать.
– Передай новости про Орлаг Главному генералу, – говорю я Бомбе. – И позаботься…
– Я присмотрю за твоим братом, – заверяет она. – И за Верховным Королем.
Поворачиваюсь к свадьбе спиной, иду вслед за Вулсибером и Призраком. Неподалеку ждут желтые кони с длинными гривами, уже оседланные и взнузданные. Прыгаем на них и скачем в тюрьму.
Снаружи единственным тревожным признаком служат волны невиданной высоты, затапливающие неровные плиты мостовой возле Башни.
Внутри вижу тела. Неподвижные рыцари с бледными лицами. У тех, что лежат на спине, рты заполнены водой и губы, как края у кубка. Другие на боку. У всех вместо глаз жемчужины.
Утонули на сухой земле.
В страхе за мать Кардана бросаюсь вниз по лестнице. Леди Аша на месте и жива, щурится на меня из темноты своей камеры. Какое-то мгновение просто стою перед решеткой, от облегчения положив руки на грудь.
Потом вынимаю Закат и наношу рубящий удар между прутьями по запору. Летят искры, и дверь открывается. Аша с подозрением смотрит на меня.
– Уходите, – говорю я. – Забудьте о нашей сделке. Обо всем забудьте. Убирайтесь отсюда.
– Зачем ты это делаешь? – спрашивает она.
– Ради Кардана, – отвечаю я. Остальное не договариваю: потому что его мать еще жива, а моя – нет, потому что даже если он ненавидит тебя, то по крайней мере у него будет возможность сказать тебе об этом.
Леди Аша начинает подниматься по лестнице, но на ходу один раз оборачивается и бросает на меня недоуменный взгляд.
Нужно узнать, на месте ли Балекин, жив ли он. Спускаюсь ниже, одной рукой нащупываю стену в темноте, другой сжимаю меч.
Слышу, как Призрак окликает меня по имени, наверное, потому, что наверху неожиданно появляется Аша, но я продолжаю упорно двигаться дальше. Ноги переступают по спиральной лестнице все быстрее и уверенней.
Камера Балекина пуста. Решетка исковеркана и сломана, богатые ковры
