– Ну, есть что-нибудь? – протянула она. – Что-нибудь особенное?
Честно говоря, я не был уверен. Но зная эту комнату, зная ее историю…
Она вышла вперед со щипцами, и мы вместе подняли письмо и запечатали его в стерильный контейнер для последующего анализа. Это был, я думаю, самый первый конверт, который мне удалось найти за все годы, проведенные на борту архивного спутника.
* * *Вернувшись в офис, я просмотрел несколько предметов, которые мы обнаружили. Проверил их на психическое заражение: все было чисто. После этого они были быстро внесены в каталог и помечены для хранения. Меня интересовал только конверт. Я прочитал имя человека, которому он был адресован: Аделаида. Это все, никакого адреса, никакого почтового индекса, просто имя женщины красивой прописью. Я представил себе синие чернила, вытекающие из кончика авторучки. Осторожно, лезвием перочинного ножа, я разрезал верхнюю часть конверта и вытащил сложенный лист бумаги. Это было короткое, написанное от руки письмо.
Моя дорогая Адди,
Я пишу это, зная, что скоро тебя покину. Я больше никогда тебя не увижу, не поговорю с тобой и не поцелую тебя. От этих мыслей мое сердце разрывается. Но мы должны быть сильными. Боюсь, что есть более важные вещи, чем любовь. Борьба должна продолжаться, даже если сам я больше не могу в ней участвовать. Думай обо мне всегда, как я думаю о тебе сейчас, моя дорогая, в эти последние дни моей жизни.
Искренне твой, Леонард.Рядом появилась Беатрис.
– Что это? – спросила она. – Что там написано?
Я протянул письмо и подождал, пока Беа прочтет.
– Это все?
– Да.
Я видел, что она не впечатлена.
– Это важно, Беа. – Я забрал у нее письмо. – Понимаешь?
– Конечно, конечно. Но когда мы встретимся с людьми?
– Что, прости?
– Людьми. Ну, знаешь, призраками. Как их ни назови. Пропавшими. Я имею в виду, мы ведь собираемся найти нескольких, верно?
– Это не похоже…
Она уставилась на меня.
– А на что это похоже?
Это был первый раз, когда она повысила на меня голос.
Беатрис двадцать два года. Она все еще жила по земному времени, все так же использовала мышление человека, обитающего в доме на улице, в городе с дорогами, тюрьмами, церквями и офисными блоками, с небольшими комнатками, шумом, и людьми, мельтешащими туда-сюда в своей бесконечной погоне за работой, деньгами и удовольствием.
– Все просто, – сказал я ей. – Мы не встречаем людей. Больше нет.
– Но когда-то встречали?
Я кивнул и улыбнулся, изображая доброту.
– Да, конечно, в первые годы. Многие были найдены, многих вернули на Землю. Но не в эти дни.
– Нет? – Гримаска разочарования.
– Мы видим только принадлежавшие им предметы, которые они когда-то любили, движения, которые они совершали, крохотные действия, жесты, тени, отражения, струйки пара от дыхания. Иногда слышим произнесенные вслух слова…
– Слова? Ты слышал слова? Что они говорили?
Я вздохнул.
– Не важно. Отнеси это мистеру Петерсону. Иди. – Я вручил ей большую сумку с надежно перевязанными, собранными за день вещами.
– А как насчет любовного письма? Ты не будешь его вкладывать?
– Пока нет. Мне нужно принять решение о его ценности.
Она, похоже, сомневалась и ждала дальнейших объяснений, но, наконец, кивнула и покинула офис. Через минуту после того, как она ушла, я взял письмо и прочитал его во второй раз.
В голове возникли старые воспоминания, воспоминания о последнем призраке, которого я видел на борту, о молодой женщине. Это случилось чуть больше года назад. Ее дрожащий образ в комнате, в комнате № 157 в коридоре № 14. В той же комнате, где был найден конверт.
Это не выходит у меня из головы.
Я потянулся. Далеко. Вверх. Моя рука коснулась ее…
Холод, затем жар.
Дрожь. Нервы напряжены.
Мы посмотрели друг на друга. Через пространство, сквозь время.
Она улыбнулась, и вдруг нахмурилась. Ее эмоции пришли в соприкосновение. Ее замешательство. Ее потеря. Ее глаза, блестевшие от слез.
Семена и цветочные лепестки в ее волосах.
– Кто вы? – спросил я. – Как вас зовут?
Ответа не было. Лишь медленное исчезновение человеческого облика, и полная темнота, вернувшаяся в комнату. Та же пыль и влажный воздух. И что-то еще. Аромат свежескошенного сена. «Она была в сельской местности», – подумал я.
Пение птиц: далекое, едва слышное. Затем тишина.
Комната окутывала меня одиночеством.
Я встал из-за стола в ужасе от того воспоминания, от его странной мощи, овладевавшей мной даже сейчас. А прошлой ночью она снова мне снилась. Было ли это предзнаменованием или даже предостережением?
Теперь я хотя бы знал имя этой женщины, этого обездоленного тела, этого призрака.
Моя дорогая Адди…
* * *Беатрис пришла с необходимыми документами, которые я подписал и запечатал восковой печатью. Она вернулась к учебе, а я решил заглянуть в кафе на чашку кофе. Неожиданная находка вызвала беспокойство, и я нуждался в небольшом отдыхе, но по пути я вдруг почувствовал, что происходит нечто непонятное. Люди носились по бульвару Девятого круга, – одиночки с горестно опущенными головами, перешептывающиеся друг с другом пары. Я остановил вышедшего из лифта на седьмом этаже Тома Андервуда и спросил его, в чем дело. В ответ он нахмурился, прикрыв глаза.
– Что случилось?
Он вперил в меня недоуменный взгляд.
– Как, ты не слышал?
– Нет. Что такое?
– Они закрывают нас. Весь проект…
Меня пронзило волной паники. Я едва мог дышать.
Разумеется, я всегда боялся, что это случится. Так продолжалось в течение десяти лет с 2084 года, когда рухнул режим и начали поступать постоянные жалобы на отсутствие результатов или слишком большую трату средств. Средств, в которых отчаянно нуждались на Земле, необходимых для решения реальных проблем, затрагивающих реальных людей. Не призраков. Не миражи и иллюзии.
– Сколько у нас времени, не знаешь?
Андервуд покачал головой:
– Не знаю. Они говорят, что меньше шести месяцев. А может и четыре месяца. Не знаю. Я слышал…
– Что?
– Коннелли из Главной администрации сказал, что никого здесь не останется через четыре недели.
Сказав это, он поспешно удалился, непрерывно бормоча что-то себе под нос.
Войдя в лифт, я хотел было нажать кнопку этажа, на котором находилось кафе, но палец завис над панелью.
Что теперь? Что мне теперь делать? Я пробыл здесь так долго, так много лет, отказываясь от всего, что связано с Землей. Это был мой дом. Я не могу вернуться. Не сейчас. Как, черт возьми, я буду жить там, внизу? Среди пыли, грязи, пота, нескончаемой толчеи тел, среди жары и страданий.
Нет. Этого не произойдет. Должно быть, это ошибка.
Я нажал кнопку 101-го этажа.
Не успел я выйти из лифта, как услышал коварный звук двигателя, который, как и всегда, показался мне шумом, издаваемым многими тысячами людей – мужчины, женщины, дети, нашептывающие друг другу свои секреты. Чистая фантазия, потому что с тех пор, как в 2085 году на Земле был демонтирован последний проектор, ни одного призрака
