Лестницы и коридоры. Хор, окна и тени.
Перед Мией простирался зал, в котором витал сладковатый аромат. Все поверхности были укрыты багряными полотнами. Длинные красные занавески колыхались от тайного ветерка, как танцоры. Витражные стекла мерцали алым. Вдоль стен ровными шеренгами стояли статуи, вырезанные из редкого красного мрамора; у всех изваяний прекрасных обнаженных людей, как ни странно, отсутствовали головы. Что еще страннее, масок нигде не было видно. Вместо них, куда ни глянь, стояли зеркала. Стеклянные и из полированного серебра, позолоченные, деревянные и с хрустальными рамами. На Мию смотрела сотня отражений. Кривая челка. Бледная кожа. Мешки под глазами.
Неизбежные.
Наив удалилась из зала. Двустворчатые двери закрылись с тихим щелчком.
– Ты рано, душа моя.
Мия поискала среди отражений источник голоса. Он был хрипловатым. Дымным. Музыкальным. Она заметила какое-то движение; мелькнули изгибы фигуры, обтянутой мантией винно-красного цвета. Тяжелые занавеси из настоящего рубинового шелка раздвинулись, и появилась Аалея, шахид масок.
Увидев женщину при свете, Мия ощутила почти болезненное покалывание в животе. Назвать ее привлекательной было все равно что назвать тайфун – летним бризом или три солнца – огоньком свечи. Аалея была просто прекрасна, до боли, до одури прекрасна. Густые кудри текли полночными реками к ее талии. Подведенные сурьмой глаза мерцали, тая в себе загадку, полные губы алели оттенком окровавленного сердца. Фигура имела форму песочных часов. Она была из тех женщин, о которых читаешь в древних мифах, – из тех, ради которых мужчины осаждали города, осушали океаны или шли на другие невероятно глупые поступки, лишь бы обладать этими красавицами. Мия чувствовала себя как под кайфом в ее присутствии.
– Прошу прощения, шахид. Я могу прийти позже, если пожелаете.
– Конечно, нет, моя милая, – улыбка Аалеи была подобно солнцам, вышедшим из-за туч. Она протанцевала через зал и расцеловала Мию в щеки. – Оставайся и добро пожаловать.
– …Благодарю, шахид.
– Присаживайся. Хочешь выпить? У меня есть сахарная вода. Или тебе чего-нибудь покрепче?
– Виски?..
Казалось, будто улыбка Аалеи была создана специально для Мии.
– Как пожелаешь.
Мия устроилась на одном из бархатных диванов с пузатеньким бокалом напитка насыщенного золотого цвета. Шахид села напротив, держа в тонких пальцах с острыми накрашенными ноготками фужер с темной жидкостью. Женщина выглядела как оживший портрет. Богиня, ступающая по миру земными ногами, которая каким-то чудом сочла нужным провести пару минут с…
– Ты Мия.
Девушка заморгала, чувствуя легкое головокружение от парфюма.
– Да, шахид.
– Какое красивое имя. Лиизианское?
Мия кивнула. Сделала глоток из бокала и скривилась, когда жидкость обожгла горло. Дочери, как же хотелось покурить…
– Расскажи мне о нем, – попросила Аалея.
– О ком?
– О своем первом юноше. Ты познала только одного, если я не ошибаюсь?
Мия попыталась удержать челюсть на месте. Аалея вновь ослепительно улыбнулась, наполняя грудь девушки теплотой, которая не имела никакого отношения к алкоголю. В этих темных глазах было что-то, что говорило о родственной связи. О разделенных секретах. Она была как сестра, которую Мия никогда раньше не встречала. Голос в голове Мии шептал, что шахид обрабатывает ее своими чарами, и все же, по какой-то причине, это не имело значения.
«В этом весь фокус», – предположила она.
– Мне особо нечего рассказывать, – ответила Мия.
– Может, начнем с его имени?
– Я его не знаю.
Аалея подняла выщипанную бровь, позволяя тишине задать вопрос вместо нее.
– Он был милым юношей, – наконец призналась Мия. – Я ему заплатила.
– Ты заплатила юноше за свой первый раз?
Мия встретилась с ней взглядом, не желая отводить глаза.
– Прямо перед тем, как приехать сюда.
– Можно высказать свою догадку насчет того, почему ты это сделала?
Мия пожала плечами.
– Если вам угодно.
Аалея красиво улеглась на диване, потягиваясь, как кошка.
– Твоя мать, – начала женщина. – Она была красавицей?
Мия моргнула. Промолчала.
– Ты знаешь, что ни разу не посмотрела в зеркало с тех пор, как села? В этой комнате куда ни глянь, везде увидишь свое отражение. И тем не менее ты сидишь и смотришь на бокал в своей руке, делая все возможное, чтобы избежать собственного лица. Почему?
Мия взглянула на шахида. Скорее всего, мужчины всегда валялись перед ней штабелями. Она не знала, каково быть неказистой. Маленькой. Обыкновенной. В глазах Мии вспыхнула ярость, голос стал сухим и жестким.
– Некоторые из нас не рождаются такими везучими, как другие.
– Тебе повезло больше, чем ты думаешь. Ты родилась без того, за что большинство людей ценят своих возлюбленных. Эта глупая ценность зовется красотой. Ты знаешь, каково это, когда на тебя не обращают внимания. Знаешь это достаточно хорошо, чтобы заплатить юноше за его любовь. Чтобы познать эту сладость, пусть и всего на несколько мгновений.
– Уверяю вас, это было не так уж и сладко.
Аалея улыбнулась.
– Ты уже понимаешь, что значит желать, моя дорогая. И вскоре поймешь, какую силу может дать пробуждение этого желания в других.
– Чему конкретно вы здесь учите?
– Ласковым касаниям. Долгим взглядам. Нашептанным пустякам, которые значат все. Вот оружие, которым я тебя наделю.
– Если вы не возражаете, я предпочитаю сталь, – Мия нахмурилась. – С ней быстрее и честнее.
Аалея рассмеялась.
– И что будешь делать, если тебе понадобится информация для подношения? Если твоя цель прячется, и ее местоположение знает только доверенный слуга? Или если тебе нужно добыть пароль, чтобы попасть на собрание, на котором будет присутствовать твоя цель? Или втереться в доверие к женщине, которая может привести тебя к жертве? Как тебе поможет в этом сталь?
– Мне говорили, что раскаленные угли творят чудеса в таких ситуациях.
– Разгоряченная плоть все равно послужит лучше. И оставит меньше шрамов.
Шахид встала, плывущей походкой подошла к дивану Мии и села рядом. Мия чувствовала аромат ее духов – пьянящий, головокружительный. Утонула в темных колодцах ее глаз. В Аалее чувствовалось некое притяжение. Магнетизм, которому Мия невольно поддавалась. Быть может, в ее запахе была какая-то аркимия?
– Я научу, как заставить других любить тебя, – промурлыкала Аалея. – Мужчин. Женщин. Целиком и полностью. Пускай и всего на неночь. Пускай и всего на секунду. – Она провела ласковыми пальцами по щеке Мии, оставляя за собой покалывающий след. – Я научу тебя, как пробуждать в других желание. Но сперва ты должна совладать с лицом, которое увидишь в зеркале.
Чары Аалеи разрушились, бабочки в животе Мии умерли одна за другой. Она глянула в ближайшее зеркало. На отражение в нем. На тощую бледную девчонку со сломанным носом и впалыми щеками, сидевшую рядом с женщиной, которая с тем же успехом могла быть одной из оживших статуй в зале. Это безумие. Каким бы сладким ни был ее парфюм, какие бы восхитительные пустяки она ни шептала, Мие никогда не стать красавицей. Она давно смирилась с этим фактом.
– Поверьте, я смотрела в зеркало
