Женщина поклонилась и шагнула обратно во тьму. Остальные члены Духовенства ушли один за другим. Трик, улыбнувшись, подошел к Мие, его щеки были окрашены кровью. Юноша отмылся, даже его дреды стали выглядеть немного лучше, перестав напоминать живое чудище.
– Ты побрился, – ухмыльнулась Мия.
– Только не стоит к этому привыкать. Я бреюсь два раза в год. – Он покосился на Наив, его глаза медленно округлились при узнавании. – Как, ради Матери…
– Мы снова встретились, – женщина низко поклонилась. – Наив благодарит за его помощь в пустыне. Долг будет выплачен.
– Как это возможно, что ты до сих пор ходишь и дышишь?
– В этом месте сплошные секреты.
– Корвере? – раздался позади тихий голос.
Мия обернулась. Это оказалась та симпатичная девушка с рыжими волосами, стрижкой боб-каре и зелеными охотничьими глазами. Она пристально изучала Мию, склонив голову набок. Позади нее, словно сердитая тень, маячил здоровяк-итреец с руками-кувалдами.
– Во время церемонии ты представилась как Корвере, верно? – продолжила девушка.
– Да, – кивнула Мия.
– Ты, случайно, не родственница Дария Корвере? Бывшего судьи?
Мия мысленно оценила незнакомку. Натренированная. Быстрая. Крепкая, как дерево. Но кем бы она ни была, Мия не сомневалась, что в этих стенах у Скаевы и его дружков нет союзников; в конце концов, после Резни в истинотьму Рем и его люминаты поклялись уничтожить Красную Церковь. Тем не менее Меркурио настаивал, чтобы, перешагнув через порог этого места, Мия оставила свое имя позади. Это одна из немногих тем, на которые они спорили. Наверное, это глупо. Но смерть отца – та самая причина, по которой она ступила на эту дорожку. Скаева и его прислужники вычеркнули фамилию Корвере из истории – она не бросит ее в пыли, чего бы ей это ни стоило.
– Я дочь Дария Корвере, – наконец ответила Мия. – А ты?
– Джессамина, дочь Маркина Грациана.
– Прошу прощения, я должна знать это имя?
– Первый центурион легиона люминатов, – насупилась девушка. – Казненный по приказу итрейского Сената после Восстания Царетворцев.
Мия еще больше нахмурилась. Черная Мать, это дочь одного из центурионов ее отца! Такая же, как она: девочка, ставшая сиротой из-за консула Скаевы, судьи Рема и остальных ублюдков. Кто-то, кто тоже познал вкус несправедливости.
Мия протянула ей руку.
– Рада встрече, сестра. Мой…
Джессамина отмахнулась от ее руки и сверкнула глазами.
– Ты мне не сестра, сука!
Мия почувствовала, как Трик напрягся, как в тени у ее ног вздыбился загривок Мистера Добряка. Потерла отбитые костяшки и осторожно заговорила:
– Я сожалею о твоей потере. Серьезно. Мой отец…
– Твой отец был гребаным предателем! – прорычала Джессамина. – Его люди умерли, потому что чтили свои клятвы глупому судье, и теперь их черепами выложена дорожка к Сенатскому Дому. Все благодаря могучему Дарию Корвере!
– Мой отец был верен генералу Антонию, – ответила Мия. – Он тоже чтил свою клятву.
– Твой отец был гребаным прихвостнем! – сплюнула Джессамина. – Все прекрасно знают, почему он последовал за Антонием, и честь не имела к этому никакого отношения. Из-за него моих отца и брата распяли. Мать умерла от горя в психушке Годсгрейва. Все они остались неотмщенными. – Девушка подошла на шаг ближе и прищурилась. – Но это ненадолго. Советую тебе отрастить глаза на затылке, Корвере. Надеюсь, у тебя чуткий сон.
Мия смерила ее взглядом, не моргая. Мистер Добряк набухал под ее ногами. Наив подкралась ближе к рыжеволосой девушке и прошептала ей на ухо:
– Она отступит. Или на нее наступят.
Джессамина повернулась к женщине, ее скулы заходили желваками. После долгой игры в гляделки она развернулась на пятках и ушла, крупный итреец засеменил следом. Мия вдруг осознала, что впилась ногтями себе в ладони.
– Ты определенно умеешь заводить друзей, Бледная Дочь.
Мия повернулась к Трику и обнаружила, что тот улыбается, хотя его рука тоже успела потянуться к рукаву. Девушка немного расслабилась и позволила себе улыбнуться в ответ. Хотя она не умела их заводить, в этих стенах у нее был как минимум один друг.
– Пойдем, – сказал юноша. – Мы когда-нибудь поужинаем или нет?!
Мия посмотрела вслед удаляющейся Джессамине. На других аколитов. Реальность того, где она оказалась, постепенно принимала очертания. Она в школе убийц. Окруженная послушниками и мастерами в искусстве убийства. Она здесь. Этот момент настал.
«Пора браться за работу».
– Я бы не отказалась от ужина, – кивнула Мия. – Лучшего места для разведки и не придумаешь.
– Разведки? Ты о чем?
– Слышал поговорку, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?
– Всегда меня удивляла, – Трик нахмурился. – Мне кажется, через грудную клетку быстрее.
– Твоя правда. Как бы там ни было, о животных можно многое узнать, наблюдая, как они едят.
– …Иногда ты немного меня пугаешь, Бледная Дочь.
Она сухо улыбнулась.
– Лишь немного?
– Ну, большую часть времени ты просто вселяешь ужас.
– Идем уже, – сказала Мия, толкая его в плечо. – С меня выпивка.
Глава 9
Тьма
Старик, как мог, вправил ей нос и вытер кровь с лица тряпкой, вымоченной в чем-то, что имело резкий металлический запах. Усадив девочку за столиком в задней части лавки, он пошел заваривать ей чай.
Комната объединяла в себе кухню и библиотеку. Все было окутано тенями, жалюзи спасали от солнечного света снаружи[56]. Кучу грязной посуды и высокие качающиеся стопки книг освещала аркимическая лампа. Попивая отвар Меркурио, Мия почувствовала, как ее боль притупляется, пульсирующее безобразие посредине лица милостиво утихало. Он подвинул к ней медовый торт и наблюдал, словно паук за мухой, как она жадно проглотила три куска. Когда девочка отодвинула тарелку, он наконец спросил:
– Как твой клювик?
– Уже не болит.
– Неплохой чаек, верно? – старик улыбнулся. – Как ты его сломала?
– Тот мальчик, который постарше. Финка. Я прижала нож к его причинному месту, и он меня ударил.
– Кто научил тебя сразу целиться по мужской промежности в драке?
– Отец. Он сказал, что самый быстрый способ одолеть мальчика – заставить его пожалеть, что он не девочка.
Меркурио хихикнул.
– Дуум’а.
– Что это значит? – уставилась на него Мия.
– …Ты не знаешь лиизианского?
– А должна?
– Я думал, мама тебя научила. Она родом из тех краев.
Мия удивленно моргнула.
– Правда?
Старик кивнул.
– Ну, это было давно. До того, как она вышла замуж и стала донной.
– Она… никогда об этом не упоминала.
– Полагаю, у нее не было причин. Скорее всего, она думала, что навсегда покинула эти улицы, – он пожал плечами. – Как бы там ни было, самый близкий перевод «дуум’а» – это «мудро». Так говорят, когда соглашаются с чьими-то словами. Как ты бы сказала «верно-верно» и тому подобное.
– Что значит «Не диис…» – Мия нахмурилась, с трудом произнося незнакомые слова. – «Не диис лус’а… лус диис’a»? Что это значит?
Меркурио с удивлением приподнял бровь.
– Где ты услышала эту фразу?
– Ее сказал консул Скаева моей матери, когда
