Именно глаза гадалки делали ее лицо таким жутким. Эта был первый и единственный случай гетерохромии, с которым Идо столкнулся в Айрон сити: ее правый глаз был темно-золотисто-карим, левый — зеленым. Если она и носила контактные линзы, то они были слишком хороши для Айрон сити, скорее, их тайком стащили из груза, предназначенного для Залема. А подобное воровство сходило с рук только Вектору…
Но если у нее были такие хорошие связи, зачем ей подрабатывать гадалкой на ночном рынке? Точно не для того, чтобы собирать информацию и докладывать обо всем, что она видит и слышит Вектору. Для того чтобы шпионить за людьми, есть методы попроще. И Вектору никого не надо было нанимать, чтобы следить за Идо. Кирен расскажет ему все, что он захочет узнать, вплоть до шифра от сейфа в подвале.
Невольно его посетила мысль: а что если она работает на кого-то повыше Вектора?
Идо взглянул на Залем — беззвездный круг на ночном небе. Залем брал от Айрон сити все, что хотел, и не общался ни с кем, кроме Вектора. У летучего города просто не было способов связаться с кем-то на земле…
Если только Завод и в самом деле не вставляет в головы людям чипы, чтобы люди сверху могли ими управлять. Идо в это не верил. Это было похоже на классическую байку для клинических параноиков. Все эти предполагаемые тайные чипы на проверку оказывались обычными идентификационными датчиками. Зачем кому-то в Залеме хотеть управлять кем-то на земле? Внизу не было ничего, на что им хотелось бы полюбоваться.
Только теперь, задумавшись об этом, Идо сообразил, что знал одного человека, которому такое развлечение пришлось бы по вкусу. Идо невольно коснулся шеи там, куда киборгам встраивали идентификационный чип. Так как он не киборг, у него такого чипа не было. И у Кирен тоже. Он вновь взглянул на Залем, потом осознал, что гадалка что-то ему сказала.
— Эээ, прошу прощения, — произнес он, чувствуя, как вспыхнуло лицо.
Она поставила локти на стол и внимательно на него посмотрела.
— Говорю, ты выглядишь так, будто ждешь, что тебя кто-нибудь ударит.
Идо пожал плечами. Резкая боль в ребрах немедленно заставила его об этом пожалеть.
— Вероятно, потому, что кто-то уже ударил, — добавила женщина. — Эти очки неплохо скрывают синяки под глазами. Не беспокойся, большинство людей ничего не заметит.
— Я не беспокоюсь, — сказал Идо.
— По крайней мере, не из-за этого. Ты переживаешь из-за того, что тебе, вероятно, рановато снова нарываться на неприятности. — Гадалка взяла колоду, лежавшую слева от нее на столе, и стала тасовать. Карты были чуть большего размера, чем обычно, но она управлялась с ними мастерски. — Посмотрим, что говорят карты.
Идо сдался, достал пару таблеток болеутоляющего из коробки, лежавшей в кармане, и запил их водой из бутылки. Потом спросил:
— Разве не я должен их тасовать? Я думал, что они именно так работают.
— Карты и так знают, что ты здесь. — Она выложила на стол три карты лицом вниз, начиная слева от него. — Когда будешь готов, можешь перевернуть первую. Левой рукой, — добавила она, когда он протянул правую.
На карте были нарисованы череп и перекрещенные кости. Идо уставился на изображение. Все это ерунда, но сердце все равно забилось сильнее.
— Люди не часто первой вытягивают Смерть, — жизнерадостно сказала женщина.
Идо издал короткий, невеселый смешок.
— Полагаю, это значит, что я сегодня умру?
— Нет, это значит, что ты уже умер, — она улыбнулась еще жизнерадостнее. — Недавно в твоей жизни случился момент окончательного решения. Чему-то навсегда пришел конец.
— Так наверняка можно сказать про многих, — откликнулся Идо, стараясь не думать о своей дочери или о Кирен.
— Все хорошее заканчивается, — откликнулась женщина. — Но с тобой произошло что-то исключительное. Ты лишился жизни. Следующая карта, любая рука.
— Я все еще жив, — немного обиженно сказал Идо, вновь протягивая левую руку. Его сердце снова дрогнуло. Эта карта изображала разрушенный храм под таким углом, что на фоне был виден экран на здании напротив и снабжающая труба, изгибавшаяся позади единственного уцелевшего шпиля. Залема на картинке не было.
— В обычной колоде Таро была Башня. На картах Айрон сити изображен Разрушенный храм, — сказала женщина. — Это твое настоящее.
— Это наше общее настоящее, — сказал Идо, даже не пытаясь скрыть легкое презрение. Он проглотил еще несколько болеутоляющих.
— Но твое в особенности, — настойчиво произнесла женщина. — Последняя карта. На этот раз правой рукой.
— Я догадался, — сказал Идо, переворачивая карту. На ней был изображен мужчина, подвешенный за одну ногу с конструкции на мусорной свалке. В верхнем левом углу виднелся небольшой кусок мусорной воронки Залема.
— Так что, меня повесят за мои преступления?
— Не повешение. Подвешенность. — Женщина улыбнулась. — Время для размышлений.
— Спасибо. Все это было очень интересно. — Идо поднялся на ноги, опираясь на чехол реактивного молота. — Но мне надо заниматься реальными делами в реальном мире.
— Посмотри на карты, — велела женщина. Ее тон внезапно стал резким и нетерпеливым, как будто это он напрасно тратил ее время.
— Хорошо, смотрю, — сказал Идо. — Они не поменялись.
— Нет, не поменялись. — Одной рукой она закрыла первую карту. Потом постучала по центральной, с изображением разрушенного храма. — Не живи прошлым, его больше нет. И ты все еще не в будущем. Завтрашний день тоже не настоящий. — Она закрыла третью карту другой рукой. — Тебе надо быть именно здесь, в настоящем.
Идо вздохнул, чувствуя себя немного глупо из-за того, что до него не сразу дошло. Хотя он и не мог понять, зачем она устроила целое представление, только чтобы рассказать, что киборг прячется в разрушенном храме. Она могла просто прошептать это ему на ухо. Или отправить анонимное сообщение.
— Никогда не знаешь, кто наблюдает, — добавила она. — Или чьими глазами. — Она склонила голову набок. — Кроме твоих. Твои глаза всегда принадлежат только тебе, да?
— Это другой разговор, и в другой раз. Мне нужно идти, — сказал Идо, вспоминая слова бармена и гадая, увидит ли он
