Придерживая дверь так, чтобы магистр Авейл не смог войти, принц Бифальт просто смотрел на него пустым взглядом.

После некоторых сомнений пухлый заклинатель протянул принцу книгу.

Принц взял ее, даже не взглянув. Он намеренно продолжал смотреть прямо на магистра.

Магистр Авейл прокашлялся.

– Принц, – несколько неуверенно начал он, – ни один архивариус еще не позволял книге покинуть Последнее Хранилище, но она теперь ваша. Делайте с ней что захотите. Если вы сейчас не понимаете, зачем мы дали ее вам, то, возможно, поймете со временем. И, возможно, однажды вы сочтете нужным вернуть ее.

Принц Бифальт ничего не ответил. Магистр Авейл не мог слышать его, и принц не видел причины бросать слова на ветер. Вместо этого он отпустил пухлого заклинателя, махнув рукой. Затем, и не пытаясь смягчить свою грубость, затворил за ним дверь и задвинул щеколду.

Только тогда он наконец взглянул на книгу.

Принц не почувствовал ни малейшего удивления, когда увидел, что это была не «Седьмая Казнь» Гексина Марроу. Это был «Трактат о производстве артиллерийских орудий наиболее простыми средствами» Силана Эстервольта.

Все ясно. Еще одна проверка.

И тем не менее это новое свидетельство двуличности магов не вызвало его возмущения. Принц не расхаживал по комнате, не кипел от ярости, не пил – то есть не жалел впустую об ошибках. Ему вполне хватало знать, что он твердо стоит на своих убеждениях.

И он помнил слова Слэка:

«Человек только тогда полностью человек, когда он может войти в каждую комнату своей души и испытать радость».

Как воина, принца заинтересовали артиллерийские орудия. На крайний случай, такие пушки смогут защитить Кулак Беллегера, если Отверстая Длань будет потеряна. Усевшись на ближайший стул, принц открыл трактат Эстервольта и начал читать.

Еще прежде чем отправиться спать, принц понял, что Силан Эстервольт имел в виду под «наиболее простыми средствами». Это означало, что пушку можно было изготовить и без Казни Огня – да и вообще без какой-либо магии. Впрочем, не без этой книги. Наставления оказались слишком сложными, а еще в книге помещалось так много схем, что принц Бифальт и не тешил себя надеждой, будто запомнит их. Но он понял достаточно для того, чтобы поверить в возможность этого. Для такого производства потребуются умелые кузнецы, золотых дел мастера, алхимики и, вероятно, даже ювелиры. Но оно было возможно.

Знание это было, конечно же, бесполезно. Оно не спасло бы Беллегер. Принц не мог покинуть Последнее Хранилище до тех пор, пока ему не назовут причину, по которой его сюда вызвали, до тех пор, пока он не согласится на требования заклинателей или не откажет им. До тех пор, пока он не достанет «Седьмой Казни» Марроу. Впрочем… Конечно же, обладание «Трактатом» Эстервольта смогло бы развернуть ход войны в их пользу. Пушки возместили бы Беллегеру утрату магии. С их помощью можно было бы прорвать ряды амиканцев, позволив Беллегеру сохранить людей. Поэтому принц изучал книгу, но только для того, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь, пока его не стало клонить в сон. В целом она помогла ему сохранить решимость на потом, что бы его ни ожидало.

Следующим утром принца Бифальта разбудила женщина, она принесла ему поднос с завтраком. Принц сказал ей, что желал бы поговорить с магистром Марроу. Чтобы его слова звучали вежливее, он добавил «если магистру это удобно». Женщина кивнула, обещая передать его просьбу. Мелькнувший взгляд выражал удивление. Принц поблагодарил ее.

Вот оно. Уверенный, что сделал все возможное и архивариус вскоре позовет его к себе, принц ел с аппетитом, выпил больше воды, чем вина, искупался. Одевшись в новую одежду, сшитую слугами замка, он почистил ружье, уделив особенное внимание механизму, выбрасывающему использованные гильзы из казенной части и подающему новые патроны. Работая, принц от скуки размышлял, можно ли приспособить такой механизм к пушке. В конце концов он решил, что нельзя. Орудие, описанное Эстервольтом, само должно быть тяжелым –  и такими же должны быть «пули» для него. Если добавить к нему подобный ружейному механизм, то пушка станет такой тяжелой, что ее нельзя будет ни передвинуть, ни даже нацелить.

Занятый своей работой и своими мыслями, принц не сразу заметил новый нетерпеливый стук в дверь. Принц вскочил на ноги. Сердце его часто застучало. Дрожащими руками он проверил кинжал, закрепил на бедре саблю, забросил сумку с боеприпасами за плечо, повесил ружье за другое. Ему пришлось задержать дыхание, чтобы отодвинуть задвижку и отворить дверь, и не вздрогнуть, если придется столкнуться с новым разочарованием, с очередным крушением своих надежд.

За дверью оказалась та же женщина-монах, которую принц послал со своей просьбой. Опустив голову, она сказала, что архивариус готов принять его.

Пока принц Бифальт шел за ней, сердце его колотилось так, что, казалось, выпрыгнет из горла. Огонь жег его жилы. «Теперь, – думал принц при каждом шаге. – Теперь».

«Когда вы скажете мне правду?»

«Тогда же, когда и вы, принц».

Теперь он узнает, честен ли с ним хоть на каплю магистр Марроу. Возможно, высокомерный старик и вовсе не способен на это. Несмотря на то что принц оставался невеждой во многих вопросах, сам он считал, что его знаний хватает, чтобы отличать правду от лжи в Последнем Хранилище. Конечно же, он научился не доверять чему бы то ни было, похожему на обещание.

На этот раз путь через обитаемые этажи башни казался бесконечным. Принц ничего не узнавал, кроме разве какой-нибудь очередной лестницы. Но в конце этого пути он оказался у того же знакомого порога, у входа без дверей и стражей, что могли бы пропустить его в кабинет архивариуса. Там монах откланялся и оставил принца самому объявлять о собственном приходе.

Принц Бифальт глубоко вдохнул, затем выдохнул. Непроизвольно поправил оружие. И вошел к заклинателю.

За три шага от заваленного книгами стола на козлах принц остановился. Уверившись, что старик знает о его присутствии, он холодно сказал:

– Я готов. Давайте испытаем друг друга.

– Ага. – Магистр Марроу сидел в своем кресле за столом и перекладывал с места на место какие-то книги. Несмотря на свою слепоту, заклинатель делал вид, что внимательно смотрит на принца поверх стопок книг. – Принц Беллегера. Принц-буян. И как же мы будем испытывать друг друга?

– Я не лгал вам, – заявил принц Бифальт. Он говорил так, как пристало человеку, чьи намерения никогда не меняются. – И все же, – признался он, – я не до конца был с вами откровенен. Я скажу вам, зачем пришел сюда. Это станет моим испытанием. Ваш ответ испытает вас.

Магистр откинулся в кресле.

– Ага. – Он снова вздохнул. – Вы начинаете интересовать меня. Ответьте сперва на один