Но вот она подходит. Хэл стоит столбом. Протягивает кошмарный кусок плесени. Маман сперва видит только, что у ее дитяти что-то в руках, и, как все мамы с сильным инстинктом материнства, сама протягивает руку, чтобы это взять. Единственный случай, когда она не присмотрится прежде, чем чтонибудь взять.
– Вопрос.
– Теперь Маман останавливается прямо у границы огорода и щурится, на ее очках пыль, она только начинает видеть и обрабатывать, что ей протягивает малой. Ее рука тянется над садовой бечевкой и замирает.
Хэлли делает шаг вперед, поднимает руку в каком-то почти нацистском салюте. Он говорит: «Я это съел».
Маман говорит, что просит прощения.
Елена, принимай выводы сама. Но учти хрупкость контроля над обсессо-компульсивностью. Жуткие фобии держат за горло. Ее четыре всадника: закрытые пространства, коммуникационная неточность и нечистота, а что может быть нечище, чем подвальная плесень.
– Вопрос.
– Четвертый всадник появится в самый последний момент, конечно же, как во всех качественных эсхатологиях, – не вскрытая карта, рубашкой вверх, пока не начнется настоящая игра.
«Я это съел», – говорит Хэл, все еще протягивая гадость, без слез – с какойто клинической угрюмостью, будто плесень – аудит, который ему нужно представить на рассмотрение. И – тебе интересно, взяла она это в руки или нет?
– Вопрос.
– Я вдруг подумал, что если тебе нужен материал по Маман и Чокнутому Аисту, то можно связаться с Бэйном. В Уэстоне он с нами практически жил. Как вторичный источник, что ли. Уверен, он будет обсуждать с тобой причуды Маман сколько влезет. Он до сих пор едва ли не на колени падает при любом ее упоминании. Его маленькую компанию по выпуску визиток только что выкупил огромный концерн розыгрышей, так что, уверен, он сейчас развалился где-нибудь в мраморной зале, под пальмовыми опахалами и с тряпочкой для лба, довольный жизнью и готовый разглагольствовать. Наверное, лучше не спрашивай его о моих причудах, но на тему Маман и ОКР он может сутками чесать языком. Он не выходит из дома, а дом его – одна большая комната,
переделанная детская читальня в бывшей Общественной библиотеке Уолтема, которая занимает весь третий этаж. Он у Маман научился, как минимизировать количество дверных проемов. Боюсь, он не подинтернечен и страдает от ОКР-фобии по поводу имейлов. Адрес его слоупочты – «Марлон К. Бэйн, Saprogenic Greetings Inc., Уолтем-билдинг ОБУ, 1214 Тоттен-понд-роуд, Уолтем, Массачусетс, 021549872/4». Еще не помешает, если не будешь в разговоре с ним упоминать «по-большому». У него проблемы с туалетом по-большому. Не знаю, похожа ли его боязнь не выходить из дома на боязнь не выходить из дома Маман. И без того уже много зим не погружался в воспоминания о Маман, если честно. Умеешь ты из меня вытягивать. Ты как будто ничего не делаешь, всего лишь сидишь со своей сигаретой, но я вижу только тебя и хочу радовать только тебя. Как будто ничего поделать не могу. Как думаешь, дело только в правильном журналистском подходе, Елена?
– Или есть нечто большее, какая-то странная связь между нами, которая стирает все мои обычные границы личной жизни, и я полностью открываюсь тебе? Наверное, остается только надеяться, что ты этим не воспользуешься. Это не звучит как типичный подкат? Может, будь это подкат, звучало бы не так тупо. Наверное, я бы даже хотел, чтобы получилось погалантнее. Я не знаю, что еще делать, кроме как просто рассказать, что творится у меня в душе, даже если это прозвучит тупо. Ведь я вообще не представляю, о чем ты думаешь.
– «Помогите! Мой сын это съел!» – кричала она одно и то же снова и снова, подняв ромб плесени в вытянутой руке как факел, бегая ровно вдоль границы бечевки, пока мы с Хэлли отшатнулись – буквально как бы отшатнулись, наблюдая с отпавшей челюстью за первым в нашей жизни признаком апокалипсиса, за тем, как уголок Вселенной вдруг отошел и обнажил кипящие бездны просто за пределами чистоты. По ту сторону порядка.
– «Помогите! Мой сын съел этого! Мой сын съел это! Помогите!» – все кричала она, описывая идеальный прямоугольник вдоль бечевы, и я вижу лицо Чокнутого Аиста за стеклянной дверью на веранде, который выставил руки и сложил из пальцев кадр, и Марио, моего второго брата, как обычно, у его коленки, лицо Марио размазано о стекло, на которое он опирался, по стеклу расползается их дыхание, Хэл уже внутри бечевки и пытается угнаться за ней, в слезах, и вполне возможно, что и я в слезах, чуть-чуть, просто из-за заразительного стресса, а эти двое просто смотрят из-за стекла задней двери – и гребаный Бубу тоже пытается сложить пальцы в кадр, так что в итоге это мистеру Рейхагену, ее так называемому другу, пришлось прийти и в итоге подключить шланг.
a. Это может быть и ложью – больше никто во всей ЭТА не слышал про
камеры в кухне, ванной ДР и т. д.
b. sic.
235. Она сама расставила фото на столике, из сумочки; ему не пришлось просить; это только укрепило ощущение гармоничного милосердия, космического тепла, уравновесившее дохлую птицу в джакузи и фригидную агрессивную репортершу.
236. Сокращение ЭТА: Вектор/Угол/Вращение/Сила.
237. Сев. – зап./сев. – вост. угол в бывшем Монпелье, Вермонт, не совсем 90°, но близко. Кстати, треугольник Сиракузы-Тикондерога-Салем – один из тех расплывшихся треугольников 25-130-25, которые гадко выглядят в проекции на искажающие сферы в тривиумной кубической тригонометрии Корбетта Торпа.
238. Тут см. Гл. 7, «Все началось с колоректальной неопластики, неоспоримых проявлений божественной благодати и подозрительного
