Ибо легенда о Клиппертоне берет начало с того факта, что у этого самого Клиппертона был ужасный полуавтоматический «Глок 17» в безукоризненном состоянии и в стильном футляре из светлого дерева с кожаными ручками, надписью на немецком готическим шрифтом на крышке и бархатным углублением в форме пистолета внутри, где и покоился, поблескивая, «Глок 17», и еще прямоугольной нишей для 17-зарядного магазина; и что он выносил футляр и «Глок 17» с собой на корт, вместе с полотенцами, бутылкой с водой, палками и сумкой с экипировкой, и с первого же появления на юниорском турнире Восточного побережья довольно ясно дал понять, что готов вышибить себе мозги публично, прямо на корте, в том случае, если хоть раз – хотя бы раз – проиграет.
И так появилась на свет группа сперва из трех ребят – как и на большинстве турниров, сетка там начиналась с 64 игроков, – затем четырех, к полуфиналу пяти и, наконец, шести ребят, которая и сформировала бригаду Клиппертона на этот турнир – теннисистов, которым не повезло столкнуться с Эриком Клиппертоном и клиппертоновским смазанным «Глоком 17» и которые, понятно, отказались стать причиной, по которой Клиппертон навсегда и публично сотрет себе карту, ради чего-то настолько сравнительно нелепого, как победа в турнире над Клиппертоном. Победа над Клиппертоном не имела никакого смысла, потому что и поражение от него тоже не имело никакого смысла и не вредило никому в региональных рейтингах и рейтингах ТАСШ – как только народ из компьютерного центра ТАСШ уловил стратегический модус операнди Клиппертона. И так ранний вылет из сетки из-за проигрыша Клиппертону стал считаться чем-то вроде уока [127] в бейсболе, в плане статистики; и юноша, который попадал в бригаду Клиппертона и, следовательно, оказывался не у дел, рассматривал турнир как неожиданные каникулы, шанс на передышку, залечить раны, подставить для разнообразия солнышку и грудь, и лодыжки, поработать над брешами в обороне, немного пофилософствовать на тему того, что все это значит, в конце концов.
Первую бессмысленную победу Клиппертон одержал в шестнадцать, без посева, на Открытых хартфордских юниорских первенствах, в первом раунде, над Россом Ритом из Мэддокса, Огайо, от только что открывшейся Энфилдской теннисной академии. По какой-то необъяснимой причине на этой истории как бы специализируется Сбит, и он никогда не упускает шанса поведать новеньким эташникам повесть о матче Клиппертона против Рита. Клиппертон – такой себе игрок: ничего выдающегося, но и не абсурдно неуместный на турнире регионального уровня; а вот Рит в пятнадцать – матерый и топовый, и в Хартфорде посеян третьим; и Рит какое-то время – по традиции игроков с высоким посевом в первом раунде – практически чистит у себя под ногтями этим неведомым несеяным Эриком Клиппертоном. На 1: 4 во втором сете Клиппертон садится на скамейку и вместо того, чтобы утираться полотенцем, лезет в спортивную сумку и достает свой стильный футляр из светлого дерева, и берет в руки «Глок 17». Ласкает. Извлекает магазин, взвешивает и загоняет опять в основание рукоятки со звонким щелчком, от которого кровь стынет в жилах. Поглаживает левый висок тупым блестящим стволом. Все посетители матча едины во мнении, что это чертовски уродливое и нешуточное средство самообороны. Клиппертон влезает по ступенькам на вышку, как у пляжных спасателей, где сидит арбитр в синем блейзере 158, и через микрофон арбитра объявляет о намерении в случае поражения расплескать свои мозги по всему корту ужасным «Глоком». Редкие зрители первого раунда замирают, вдыхают и довольно долго не выдыхают. Рит звучно сглатывает. Рит – высокий, веснушчатый, хороший паренек, один из птенцов Инканденцы, хотя и не гений – ему так ярко светят сателлитные турниры, что он уже в пятнадцать делает прививки от холеры и учит курсы валют третьего мира. И но остаток матча (который длится еще ровно одиннадцать геймов) Клиппертон играет в теннис, не отрывая «Глок 17» от левого виска. Из-за пистолета в его подачах появляется расхлябанность, но Рит все равно и близко к его мячам не подходит. Никто из тренерского состава ЭТА даже не подумал прийти и поддержать Рита на предположительно стандартной чистке ногтей первого раунда, так что Рит и стратегически, и эмоционально совсем один, и он даже не притворяется, что старается, учитывая, чем готов пожертвовать ради победы несеяный Клиппертон. Росс Рит стал первым и последним юниором, пожавшим в конце матча свободную руку Клиппертону, и этот момент запечатлен на фотографии «Хартфордских ведомостей», которую какой-то эташный остряк приклеил к двери Сбита таким количеством «Элмера», что сорвать ее можно только вместе с лаком, она так и висит всем в коридоре на обозрение: Рит у сетки на одном колене, одной рукой закрывает глаза, вторую протягивает Клиппертону, который попросту растоптал его психологически. И с тех пор Росс Рит уже не был прежним, заверяют Штитт и Делинт всех милосердно настроенных юношей ЭТА.
И, как гласит легенда, впредь Эрик Клиппертон не проигрывает. Никто не решается победить его и рискнуть жить дальше с выстрелом «Глока» перед глазами. Никто так и не знает, откуда Клиппертон является на игру. Его не видят ни в аэропортах, ни на съездах с межштатных шоссе, ни даже загружающимся карбогидратами в «Деннис» между матчами. Он по-прежнему материализуется, всегда один, на юниорских турнирах все более высокого уровня, с записью «Нез.» рядом с именем, играет в теннис с «Глоком» у левого виска 159; а его оппоненты не могут решиться пожертвовать заложником Клиппертона (самим Клиппертоном), попрежнему практически не стараются, или переходят на невозможные углы и подкрутки, или разговаривают по мобильному во время игры, или пробуют отбить каждый мяч между ног или спиной к сетке; а зрители матчей не рискуют освистывать Клиппертона; и Клиппертон попрежнему садится и взвешивает 17-зарядный магазин, и иногда достает 9- мм патроны в медной оболочке, и задумчиво пощелкивает ими друг о друга, сидя на стуле в перерывах после нечетных геймов, и иногда во время перерывов учится крутить пистолет в стиле стрелков из вестернов; но когда игра продолжается, Клиппертон снова настроен смертельно серьезно и не отрывает «Глок 17» от виска, во время игры, и выносит апатичную бригаду Клиппертона раунд за раундом, и выигрывает целые турниры по исключительно технически-психологическим причинам, а потом, забрав приз, исчезает так, словно сама земля его вдохнула. Единственный, кого
