– Каков план? – спрашиваю я ее.

– По твоим рассказам, папа достаточно самоуверен. Раз он встречается с людьми в доме, готова поспорить, мы найдем что-нибудь в его кабинете.

– Логичнее предположить, что он хранит все в сейфе.

– Может быть. Ничего страшного не случится, если мы проверим. Что он сделает? Выставит меня из дома еще раз?

Он может ударить тебя, и тогда я ударю его в ответ. Но эти мысли я оставляю при себе.

Хартли незаметно подкрадывается к окнам гостиной.

– Мама на диване, но, по-моему, она спит.

Я встаю, чтобы тоже взглянуть. Миссис Райт, похоже, и правда вырубилась. Ее голова склонилась в сторону под странным углом, в расслабленной руке лежит пульт. Мистера Райта нигде не видно.

– Может, он на встрече с клиентом, – тихо говорит Харт.

Мы бочком крадемся вдоль стены и останавливаемся под окнами кабинета ее отца. Она заглядывает в окно и показывает мне большой палец. В кабинете никого. Хартли шмыгает к огромному металлическому грилю, просовывает руку вниз и достает ключ от французских дверей. Я слышу скрежет металла о металл, а потом раздается приглушенный восторженный вскрик.

– Я была права, – ликует Харт, махая ключом перед моими глазами.

– Супер! Пойдем. – Ее восторг оказывается заразительным, и я приказываю себе расслабиться. Здесь нет реальной опасности. Это ее гребаный дом. Если она хочет забраться в кабинет своего отца, то мы это сделаем.

Хартли вставляет ключ в замок и начинает поворачивать, когда до нас доносится его голос.

Мы падаем на бетонную плиту, стараясь лежать как можно незаметнее.

– Я обещал позаботиться об этом, но это очень деликатные вопросы, их нужно решать медленно и осторожно, иначе у нас обоих будут большие проблемы.

Хартли хватает меня за руку. Я сжимаю ее ладонь. В ответ она шлепает меня.

– Что? – беззвучно произношу я.

Она подносит руку к уху. Хочет, чтобы я кому-то позвонил?

Харт отрицательно качает головой. Потом снова изображает «телефон», а потом показывает наверх. Тут до меня доходит: она хочет, чтобы я записал разговор!

Я вытаскиваю свой мобильник, открываю приложение для голосовых заметок и включаю запись. Надеюсь, сработает.

– Я хочу, чтобы ты заплатил наличными. Мне плевать, это твои трудности, как достать наличными пять миллионов. Ты должен заплатить именно так.

Пять миллионов? Не удивительно, что он может жить в таком доме на зарплату окружного прокурора. Похоже, это какое-то крупное дело, раз речь идет о таких цифрах. Меня охватывает нехорошее предчувствие. Сейчас в Бэйвью все говорят только об одном крупном деле – деле об убийстве, в котором обвиняется Стив О’Халлоран.

– Я пытался запугать девчонку, чтобы она не давала свидетельских показаний, но это упрямица та еще. Поэтому придется решить этот вопрос, уничтожив кое-какие улики. Надеюсь, у твоих адвокатов хватит мозгов добиться закрытия дела на основании отсутствия доказательств.

Повисает тишина – мистер Райт слушает своего собеседника.

– Если ты так переживаешь насчет показаний своей дочери, то я предлагаю тебе сделать так, чтобы она не смогла их дать. Ты видел, чтобы у меня были проблемы с моей? Я знаю, как заставить маленькую дрянь ходить по струнке.

У меня кровь стынет в жилах. Сделать так, чтобы Элла не смогла дать показания? Он что, предлагает Стиву убить ее? Ярость и страх сливаются в гремучую смесь, которая вот-вот взорвется у меня в груди. Нет! Гребаному Стиву никогда не добраться до Эллы.

Хартли шокирована не меньше меня. Фраза про «маленькую дрянь» причинила ей боль, я вижу это по ее глазам. Уже не в первый раз мне хочется придушить ее отца. И если у меня были какие-то сомнения по поводу того, о чем именно был этот разговор, то мистер Райт их разрушил. Стив пытается подкупом избежать суда, а Райт с превеликой радостью готов помогать ему – главное, чтобы ему платили.

– Я хочу получить половину завтра, считай это предоплатой. Я даже близко не подойду к уликам, пока не получу аванс. Встретимся у парка Винвуд в десять. И помни, мне нужны наличные.

Меня начинает подташнивать. Харт не просила меня помочь ей посадить своего отца за решетку. Она лишь хочет забрать свою сестру. Но я не смогу молчать о том, что только что слышал. Элла должна знать, что ее биологический отец, однажды пытавшийся ее убить, теперь пытается ускользнуть от наказания за убийство бывшей девушки моего папы. И что он может в любую минуту прийти за ней, чтобы остановить от дачи показаний.

Хреновая дилемма.

– Вот козел! – раздраженно восклицает мистер Райт.

Он исчезает в дверях, и мы слышим, как он орет: «Я проголодался! Сделай мне сэндвич», и с каждым словом его голос звучит все глуше.

Хартли вскакивает на ноги и жестом показывает мне следовать за ней. Мы бросаемся прочь в том направлении, откуда пришли, и бежим до самой машины. Она дрожащими руками открывает дверь и говорит:

– Поехали! Пожалуйста, поехали.

– Куда? – бросив на меня тревожный взгляд, спрашивает Дюран.

– Думаю, нам лучше поехать к тебе. – Ее полные боли глаза смотрят прямо на меня. – Ты должен рассказать все своему отцу, когда он вернется.

– Значит, ты поняла. – Мое сердце громко колотится.

– Это касалось Эллы, да? – В голосе Хартли звучит отчаяние.

– Да, – горло саднит, и трудно говорить. – Если мы расскажем моему отцу, он не остановится до тех пор, пока твоего отца не отправят далеко и надолго.

Она сдавленно глотает, и ей, похоже, тоже трудно говорить.

– Значит, пусть будет так.

Глава 29

– Они встречаются завтра вечером, – заканчиваю я, ссутулившись от эмоционального опустошения. – Вернее, уже сегодня вечером, так как сейчас фактически утро.

Уже перевалило за два часа ночи, и я валюсь от усталости.

Каллум выглядит не лучше меня: последние двадцать четыре часа он провел в дороге, и это видно по его утомленному лицу. Мы несколько часов ждали, когда он прилетит из Лондона. Я думала, это займет еще больше времени, но, в отличие от обычных людей, Каллуму Ройалу не нужно проходить через таможенный досмотр или ждать в очереди, чтобы получить свой багаж. Догадываюсь, что именно в этом преимущества собственного самолета.

Истон обнимает меня рукой за плечи и притягивает к себе, словно предупреждая Эллу и своего отца от любых возражений против того, что я им только что рассказала. Но они оба молчат. Элла слишком зла, а Каллум… Думаю, он ошарашен и опечален, словно не может поверить, что его давний друг мог пасть так низко. По-моему, больше всего его напугало то, что Стив может действительно что-то сделать с Эллой, чтобы помешать ей свидетельствовать против него. Мой отец посоветовал ему поступить именно так. Элла побледнела, когда я пересказывала им эту часть разговора, но теперь ее лицо раскраснелось от гнева. Она