– Будем допрашивать твоего отца? – Истон потирает руки. – Я только за!
– Нет. Мы влезем к нему в кабинет, в его домашний кабинет.
– Сегодня?
Я пожимаю плечами.
– Почему бы и нет? Еще не очень поздно, мы все равно не дома и идем по следу, как Скуби-Ду и его команда.
Истон усмехается, но тут же становится серьезным.
– Думаешь, мы что-нибудь найдем в его кабинете?
– Попытка не пытка.
– Ты уверена, что хочешь пойти на это? После такого твоя семья обозлится на тебя еще больше.
Я пристально смотрю на Иста.
– Если я этого не сделаю, он причинит боль Дилан. Все, что я могу, – это найти доказательства его продажности, а потом сдать в полицию.
Ист притягивает меня к себе.
– Я с тобой. До конца.
Глава 28
Истон– Поверить не могу, что мы взяли лимузин с шофером, чтобы шпионить за кем-то. – Я не хотел брать такси для наших шпионских игр, поэтому мы с Хартли вынуждены были позвонить Дюрану, который тут же приехал за нами на заправку.
– Вы можете не так сильно бросаться в глаза? – спрашиваю я шофера, постучав его по плечу.
Он сползает вниз по сидению.
– Так пойдет, мистер Истон?
Дюран потешается над нами, но мы это заслужили.
Вся эта авантюра, наверное, покажется смешным любому, кто не знает, что происходит внутри семейства Райт. Полчаса назад идея забраться в кабинет отца Хартли казалась мне отличной, но сейчас я уже не так уверен. Что будет, если ее застукают? Я не буду стоять в сторонке и смотреть, как папаша ломает ей второе запястье, но пока не знаю, как начать этот разговор. Эй, детка, может статься, что сегодня я набью морду твоему отцу. Надеюсь, ты не против.
Но Харт уже устала от бездействия. Сказала, что раньше была чересчур пассивной. Не уверен, что она правильно подобрала слова, но я понимаю ее желание ринуться в бой. Я и сам предпочитаю делать что-то, а не сидеть сложа руки.
– Без обид, но эту машину трудно не заметить. – На лице Харт мелькает тревога.
– Какие обиды, мисс! – отвечает Дюран.
– Давай как следует осмотримся. Мы же для этого сюда приехали, разве нет? – Я даю ей возможность пойти на попятную.
– Да, – отвечает Хартли и вылезает из машины.
Все ясно.
– Скоро вернемся, – говорю я, выходя из машины вслед за ней.
– Я буду ждать.
У Дюрана веселое настроение. По-моему, ему тоже нравится вся эта шпионская хрень. Наверняка это куда интереснее, чем кругами возить мою унылую задницу по одному и тому же маршруту: дом – школа – больница – дом.
Я поднимаю воротник, закрываясь от прохладного ночного воздуха, и крадусь за Хартли, которая вдруг останавливается посреди тротуара и оглядывается на дорогу.
– Авария произошла где-то здесь, да? – спрашивает она, когда я подхожу к ней.
– Ты что-то вспомнила? – Я ищу на ее лице признаки узнавания.
– Нет, но я слышала, что она случилась прямо за изгибом дороги. – Харт показывает на резкий поворот, который мы прошли.
Перед глазами вновь встает та кошмарная сцена. Смятый багажник ее машины. Осколки лобового стекла машины близнецов на гравии. Тело Себа в шести метрах от «рейндж ровера».
Я поворачиваюсь спиной к тому месту и загораживаю от него Харт. Если она ничего не помнит, какой смысл зацикливаться на этом? Прошлое не вернешь.
– Вы с Себом идете на поправку, – говорю я. – Все остальное неважно.
Хартли смотрит за мое плечо, но потом коротко кивает, видимо, внутренне смирившись.
– Ты прав. А теперь давай займемся делом.
Она оглядывается, всматриваясь в дома, особняки, выстроившиеся в линию вдоль улицы. Ройалы живут в настоящем поместье, мы никогда не видели, чем занимаются наши соседи, но дома в этом районе не такие изолированные.
– Может, нам притвориться, что у нас убежала собака? Это хоть как-то объяснит, почему мы рыскаем по задним дворам и заглядываем в окна.
Я кашляю, чтобы замаскировать смех.
– Это может привлечь больше внимания, чем нам нужно.
– У нас нет выбора. Миссис Роки мертва. Единственное, что нам осталось, – добыть прямые доказательства непосредственно у моего папы. – Хартли засовывает руки в карманы моего темно-синего пальто, ее плечи опустились так низко, что скоро будут задевать тротуар.
– Давай пойдем задними дворами, вдоль границы участков, – предлагаю я, потому что она права. Какая уже разница.
– А если кто-нибудь подстрелит нас, подумав, что мы собираемся ограбить один из этих домов?
– Пальто, которое сейчас на тебе, стоит как две выплаты по закладной. Не думаю, что кто-нибудь спутает тебя с грабителем.
– Ну еще бы. – Хартли закатывает глаза. – У тебя аллергия на одежду, цена которой состоит меньше чем из четырех цифр?
– Именно. И еще у меня член съеживается.
– Только ты, Истон, настолько уверен в себе, что можешь шутить про то, как твой член уменьшается в размерах.
– Это из-за проблем с большим членом, – мрачно отвечаю я.
Мы доходим до конца участка. Пока за нами не гонится ни одна собака.
– Как ты можешь спать в этой занюханной квартирке, если так любишь все дорогое?
«Потому что это твоя квартирка», – хочется ответить мне, но, по-моему, она еще не готова к этому.
– Потому что там я могу побыть один, без близнецов или Эллы. – И потому что там ты. – А ты почему там жила? Дом твоих родителей не похож на халупу.
– Зато внутри все не так красиво. По-моему, мои родители купили его, потому что хотели казаться богаче, чем они есть. В отличие от вас у нас нет дизайнерской одежды. Мама постоянно говорит о том, как все дорого. Но для них важно создавать видимость. Когда я попросила Паркер о помощи, она сказала, что я порчу репутацию нашей семьи.
– Отстой.
Харт слегка пожимает плечами.
– Ничего не поделаешь.
В голосе звучит смирение. Больше всего в ее ситуации меня бесит то, что семья раз и навсегда отвернулась от нее. Мы с братьями можем ссориться, возможно, Себ вышел из комы другим человеком, но мы всегда поддержим друг друга. Когда в нашей семье появилась Элла, мы не сразу приняли ее, но даже несмотря на внутренний разлад, не задумываясь встали бы на ее защиту, если бы кто-то попытался обидеть ее. В нашей семье мы друг за друга горой.
Думаю, сейчас я – семья Хартли.
– Вот он, – шепчет она.
Задний двор у Райтов большой, но пустой, без ландшафтных изысков. В основном трава и несколько деревьев. Свет в особняке не горит, за исключением одной из комнат в конце первого этажа, где в окне мелькают синие всполохи. Кто-то смотрит телевизор.
– Четвертое окно на первом этаже, вон там, это папин кабинет.
Я разглядываю задний фасад дома. На веранду, протянувшуюся по периметру, выходят две пары французских дверей – из кухни и из гостиной. Харт думает, что мы сможем войти через последние.
