Я качу сумку по направлению к диванчику в уголке лобби. Из стоящих рядом колонок играет Моцарт, столик перед диваном выполнен в виде огромной фиолетовой жеоды. Это слишком ярко, но, пожалуй, выглядит прикольно. Я кладу ноги на краешек стола и пишу маме, что нормально добралась до отеля. Следом я пишу Фому:
«Я здесь, я здесь, я здесь! Встретимся в полдень, на регистрации, правда же?»
Мы еще неделю назад договорились встретиться на регистрации на премию и потом вместе отправиться на торжественный ужин в честь начала церемонии. Может быть, где-нибудь между этими двумя событиями Фом купит мне стаканчик кофе в маленьком киоске «Старбакса» и скажет, что тайно влюблен в меня с тех пор, как увидел мой первый влог.
Может быть.
Фом не спешит с ответом, как бы я ни гипнотизировала взглядом экран. Вдруг над моей головой кто-то прочищает горло. На одну безумную секунду я решаю, что Фом решил сделать мне сюрприз и прийти пораньше.
Размечталась. Это Джордж.
— Тоже не дали заселиться? — произносит он.
Я мотаю головой.
Он с раздраженным вздохом садится рядом со мной:
— Тогда зачем было лететь так рано?
Я бросаю на него злобный взгляд. Не специально, само выходит. Мне не хочется сидеть рядом с Джорджем, и вообще, я подумывала лечь на диван и хорошенько вздремнуть, как бы это ни выглядело со стороны.
— Уже видишь знакомые лица? — на Джорджа внезапно напала разговорчивость.
— Нет, — отвечаю я. — Но я особо и не всматривалась.
— Вон Грета Фэрроу, — кивает он в сторону противоположного угла. — Ну, та, которая «Грета Гундит», знаешь?
— А.
Действительно, теперь я замечаю миниатюрную девушку с короткими ярко-розовыми волосами, одетую в чёрную джинсовую жилетку и непринужденно болтающую с двумя парнями на добрый фут её выше.
— Да, её правда сложно не разглядеть.
— Подумать только, любой из них может жить рядом с нами!
— Я об этом даже не думала. А вообще да. Слушай, они ведь такие же люди, как мы.
— Не совсем, — поправляет Джордж. — Они по большей части из Лос-Анджелеса.
Я склоняю голову набок:
— Да, но от этого они не перестают быть обычными людьми. Может быть, у них лучше загар и противнее характер, но они такие же, как мы, Джордж.
— Да, согласен. Ты просто... а, неважно. Ты просто не понимаешь.
— Ненавижу поклонение звёздам! — отвечаю я. — Они не стоят и десятой доли того внимания, которое им достается. Нам просто нужно чем-то заполнить пустоту, которая образовалась, когда мы перестали верить в Геракла и Медузу.
Джордж фыркает:
— Ну да, у техников всегда проблемы с самооценкой.
Я сердито смотрю на Джорджа:
— Вообще-то, без нас никакого кино бы не было. У актёров не было бы ни единого шанса прославиться, если бы кто-то не занимался технической стороной вопроса.
— Ага, конечно.
Я сужаю глаза:
— Ты уже подготовил речь для награждения, правда же?
Он странно на меня смотрит:
— Это твоя работа, ты же главная.
— Да, но ты наверняка все равно подготовил.
Джордж молчит и самодовольно ухмыляется. Потом встаёт и берётся за свой рюкзак:
— Пойду, разведаю местность.
Я только киваю, боясь, что какое-нибудь неосторожное слово может заставить его передумать. Я смотрю, как он исчезает из виду, и только потом достаю телефон. Фом ответил:
«Слушай, прости, неотложные дела, не могу. Позвоню, как освобожусь».
Я неверующе пялюсь на экран. Позвонит он. Как это вообще называется - бросать меня в последнюю минуту и даже не пытаться что-то объяснить?
Я убеждаю себя не злиться и не психовать. Должно быть, что-то срочное. В семье что-то случилось, или вылет задержали, или что угодно еще. И, наверно, у него просто нет времени объясняться. Когда он мне позвонит - я молю вселенную, чтобы это случилось поскорее, - то уж точно все расскажет. А потом мы встретимся, и все будет отлично. Так, наверно, даже лучше. Если бы мы встретились на регистрации, я бы пыталась переварить кучу новой информации и могла бы произвести на него плохое впечатление. Так что все хорошо. Все к лучшему.
Раз уж Фом не собирается появляться с минуты на минуту, я могу сама зарегистрироваться на церемонию и осмотреться вокруг. Так что я подхожу к стойке и спрашиваю, можно ли оставить сумку на хранение. У меня страшно вежливо принимают сумку, я запихиваю номерок в сумочку через плечо и иду по стрелке указателя: «Регистрация на “Золотую тубу” там».
Отель даже больше, чем я ожидала. Я выхожу из лобби и оказываюсь в широком коридоре с высокими потолками, заполненном двадцати-тридцатилетними людьми. Все они оглушительно хохочут, шепотом делятся секретами и слишком яростно жестикулируют. Все и вся вокруг меня кипит жизнью и предвкушением. Вдоль коридора идут многочисленные двойные двери с табличками отеля («Зал А», «Конференц-зал № 2») и листами картона с менее официальными названиями помещений («Французский рожок», «Саксофон»). Проходя «Саксофон», я снова вспоминаю Пола, и внутри у меня все переворачивается. Я заставляю себя смотреть только на два длинных стола в конце коридора. На них висит плакат с золотыми буквами: «Регистрация».
Я встаю в очередь к столу с буквами «P - Z», все еще блуждая взглядом вокруг. Мы стоим рядом с самой большой дверью, под названием «Зал С» или «Туба». Думаю, здесь завтра вечером и будет проходить награждение. У меня не самая удачная точка обзора, но я вижу круглые столы с белыми льняными скатертями, так что, видимо, торжественный ужин тоже будет здесь.
— Ваше имя?
Подошла моя очередь, и жизнерадостная женщина с ярко-розовой помадой и «Доктором Кто» на футболке выжидающе смотрит на меня снизу вверх.
— Наташа Зеленка.
Женщина кивает, открывает последний из скрепленных степлером листов и ведёт указательным пальцем вдоль списка, бормоча себе под нос: «Зеленка, Зеленка, Зе... Ага, вот и ты!» Она закрашивает мою фамилию зелёным маркером и лезет под стол за толстым конвертом. И вручает его мне:
— Здесь все, что тебе нужно. Расписание мероприятий, пропуск на торжественный ужин и именная бирка. Надень её как можно скорее! Без неё тебя не пустят ни на одну встречу.
Я медленно киваю, благодарю и отхожу от стола.
Теперь мне кажется, что народу прибыло вдвое. Вокруг столько чужих разговоров, столько тел протискивается мимо меня.
