– Ты никогда не будешь мне кланяться, – тихо сказал он.

Преемник. Хаган сделал Сартака преемником. Будущим владыкой громадной страны, которую она любила и очень хотела познать.

Мозолистая ладонь Сартака коснулась ее щеки.

– Мы полетим на войну. Впереди – сплошные неожиданности. Неопределенность во всем. Кроме одного. – Его губы прижались к ее губам. – Кроме моих чувств к тебе. Этого не изменит никакая армия демонов, никакой темный король или королева.

Несарина вздрогнула. Она снова отказывалась верить своим ушам.

– Сартак, ты теперь преемник. А я…

– А ты, Несарина Фелак, – та, с кем я полечу на войну. И когда мы разгромим Эравана и его армии, когда тьма навсегда будет изгнана из нашего мира, тогда мы вернемся сюда. Вместе.

Он поцеловал Несарину. Поцелуй был совсем легким.

– И будем здесь жить до конца наших дней.

Обещание. Мир, который он возлагал к ее ногам. Эти слова вновь вызвали у нее дрожь. Какая щедрость, какое бескорыстие. Сартак предлагал ей не хаганат и корону, а свою жизнь. Свое сердце.

Знал ли он, что ее сердце принадлежало ему с их первого совместного полета на Кадаре? Сартак улыбнулся. Похоже, что знал.

Несарина обняла его за шею и поцеловала. Поцелуй был нежным, осторожным и полным изумления. Ей показалось, будто она пробует Сартака на вкус, улавливая оттенки ветра, горного ручья и родного дома.

Зажав его лицо в ладонях, она отстранилась, запоминая каждую его черточку:

– Летим на войну, Сартак. А что будет дальше, узнаем потом.

Сартак ответил ей самоуверенной улыбкой. Похоже, он уже решил, что́ будет дальше, и никакие ее слова не могли его переубедить.

А со двора доносился крик сестры, который слышали все соседи:

– Отец, я тебе говорила!

Прошло две недели. Ранним утром Ириана расположилась на палубе большого красивого корабля и в последний раз любовалась восходом солнца над Антикой. Вокруг кипела работа, но Ириана стояла у перил и считала минареты дворца. Потом обвела взглядом знакомые уголки города, просыпающиеся в свете нового дня.

Осенние ветры укрепляли свою власть над морями. Качка ощущалась даже здесь, в гавани. Что же будет на открытом просторе? Это Ириану не пугало. Сегодня они поплывут на Эрилею. Домой.

Тех, с кем Ириана простилась, было не много. Да она и не хотела превращать свой отъезд в событие. Однако Кашан нагнал ее уже в гавани. Спрыгнув с лошади, Ириана передала поводья Шаолу. Тот кивнул принцу и повел лошадь на корабль.

Кашан смотрел на их судно и другие корабли, заполнившие гавань.

– Я жалею о словах, что произнес той ночью в степи, – тихо признался он.

Ириана покачала головой, не зная, как ему ответить.

– Я скучал по тебе как по другу, – продолжал Кашан. – Я не могу похвастаться обилием друзей.

– Знаю, – не без усилия произнесла Ириана и добавила: – И я скучала по тебе как по другу.

Кашан всегда помогал ей, а теперь был готов помочь и ее соотечественникам.

Ириана взяла Кашана за руку, крепко пожала. В глазах принца и на его обаятельном лице еще ощущалась боль, но там же было и понимание. И ожидание, с каким он смотрел в сторону севера.

Кашан ответил таким же крепким рукопожатием:

– Еще раз спасибо тебе за Дуву. Мы обязательно встретимся снова, Ириана Торас, – сказал он, улыбаясь горизонту. – Я в этом уверен.

Ириана молча улыбнулась. Кашан разжал пальцы и подмигнул ей:

– Мое сульде указывает на север. Откуда мне знать, что́ ожидает меня впереди? Особенно теперь, когда отец определился с преемником. Эта ноша легла на плечи Сартака, а я свободен делать все, что пожелаю.

Город бурно переживал весть о назначении преемника. Кто радовался и праздновал, кто спорил и сомневался. Все это продолжалось и поныне. Ириана не знала, как отнеслись к отцовскому решению остальные дети хагана, но в глазах Кашана был покой. И в глазах его братьев и сестер. Быть может, Сартак преуспел по части прекращения родственных междоусобиц? Вначале заключил негласное соглашение о неприкосновенности Дувы и ее потомства, которое затем распространится и на всех детей хагана? Не все традиции древности достойны сохранения.

Ириана вновь улыбнулась принцу. Ее другу.

– Спасибо за всю твою доброту.

Кашан лишь поклонился и зашагал обратно, растворившись в сероватом утреннем свете.

С тех пор миновал час с небольшим. Поднявшись на палубу, Ириана смотрела на просыпающийся город. А в трюмах и на палубах продолжалась подготовка к отплытию.

Она вдыхала запах моря, запахи Антики, звуки почти проснувшегося города. Втягивала их в себя, откладывая в закрома памяти. Ее глаза застыли на таких знакомых очертаниях Торрье-Кесме. Стены громадной башни прощались с нею.

Даже в лучах утреннего солнца башня напоминала маяк. И еще – копье на страже надежды и спокойствия.

Доведется ли ей когда-нибудь снова увидеть Торру? Ведь то, что ожидало их на Эрилее…

Порыв ветра качнул корабль, заставив Ириану вцепиться в перила. Этот ветер прилетел с суши, словно все тридцать шесть богов Антики посылали им напутствие, направляя к родным берегам. Через Узкое море. На войну.

Ириана не слышала, как матросы подняли якорь. Корабль стал медленно отходить от причала. Она по-прежнему не замечала окружающей суеты, хаоса звуков и красок. Она стояла и смотрела, как город становится все меньше и меньше.

И даже когда берег превратился в узкую, едва видимую полоску, Ириане отчетливо видела белый силуэт Торры. Громадную руку, поднятую в прощальном приветствии.

Ни один шаг не казался Шаолу Эстфолу чем-то обыденным. Даже если эти шаги вели к ведру, куда его выворачивало несколько первых дней плавания. Но рядом с ним находилась целительница, и это давало неоспоримое преимущество. Ириана с легкостью утихомиривала его бунтующий желудок. После двух недель плавания, когда корабль лавировал между яростными штормами (капитан называл их «кораблекрушителями»), желудок Шаола наконец смилостивился.

Ириана стояла на носовой палубе, глядя в сторону берега. Точнее, туда, где находился бы берег, решись они подплыть ближе. Но пока они старались держаться подальше от береговой линии Эрилеи. Прежде чем пройти к Ириане, Шаол переговорил с капитаном и спросил, где сейчас они находятся. Оказалось, напротив северной части Эйлуэ; примерно там, где королевство граничило с Фенхару.

За все эти дни им не встретилось никаких признаков Аэлины и ее армады. Ничего удивительного, если учесть, сколько времени прошло между морской битвой и их отплытием из Антики.

Шаол отбросил тревожные мысли. Подойдя к Ириане, он обнял ее за талию и поцеловал в затылок. Ириана лишь слегка замерла от прикосновения. Она научилась распознавать его шаги и, как сам Шаол, не считала их обыденностью, которую не замечаешь.

Спина Ирианы прижалась к его груди. Ее руки легли поверх его рук, сжавших перила.

После спасения Дувы Шаол еще целый день мог передвигаться только в кресле. Потом, встав на ноги, едва