Настроит это принца против него или нет – Шаолу вдруг стало все равно.

К журчанию ручья, питавшего оазис, примешивался шелест пальм над головой. Мелкое зверье и насекомые, потревоженные людьми, разбегались и разлетались. Шаол с Ирианой не знали, куда идти, и брели наугад.

– В Аньеле вся долина возле Серебряного озера была усеяна горячими источниками, – сказал Шаол. – Они вытекали из недр земли, поэтому вода в них никогда не остывала. Когда я рос, после дневных упражнений мы любили в них греться. Смывали пот, давали отдых мышцам.

Шаола потянуло рассказать о себе. Памятуя это, Ириана осторожно спросила:

– Не эти ли упражнения вдохновили тебя на службу в королевской гвардии?

– Отчасти, – признался Шаол. – Просто у меня это хорошо получалось. И сражение на мечах, и рукопашный бой, и стрельба из лука. Вообще все. Меня ведь обучали как наследника местного правителя. Жители Аньеля и окрестных селений… словом, это была жизнь на границе, где в любой момент можно ожидать набега дикарей с Белоклычьих гор. Но настоящее обучение началось уже в Рафтхоле, когда я поступил в королевскую гвардию.

Ириана замедлила шаг. Шаолу требовалось преодолеть хитросплетения корней. Пока они не миновали этот участок, он думал только о том, куда поставить ногу и упереть трость.

– Наверное, твои упрямство и упорство сделали из тебя хорошего ученика.

Шаол усмехнулся, слегка толкнув ее локтем:

– Конечно. Я первым появлялся на учебном плацу и последним уходил. Но не думай, что меня гладили по голове за усердие. Мне ежедневно доставалось.

Шаолу сдавило грудь. Ему вспомнились лица наставников. Людей, не дававших ему спуску. Из-за них он расквашивал нос и ударялся коленками, отчего потом прихрамывал. Но вечером наставники не забывали ободряюще похлопать его по спине и позаботиться, чтобы его пообильнее и повкуснее накормили. Это называлось у них «штопкой».

Суровые люди, хотя ему они стали как братья. В память о них он сказал:

– Знаешь, Ириана, там ведь не все были плохими. Те, с кем я рос, кем потом командовал… Они были достойными людьми.

В памяти всплыло лицо Ресса. Молодой гвардеец всегда краснел в присутствии Аэлины. У Шаола защипало глаза.

Ириана остановилась. Заросли шелестели, звенели и гудели своей жизнью. Спина и ноги Шаола обрадовались этой передышке. Ириана коснулась его щеки:

– Если они помогли тебе стать… таким. – Она привстала на цыпочки и приникла губами к его рту. – Тогда это действительно достойные люди.

– Были, – выдохнул Шаол.

Были. Слово быстро затерялась в окрестных зарослях. У Шаола подогнулись ноги. Были.

Он еще мог отступить. Отойти от невидимой пропасти, разверзшейся перед ними. Ириана стояла рядом. Рука замерла возле его сердца. Рассказывать ли дальше – это решение целиком принадлежало ему.

Возможно, потому, что ее рука лежала у самого его сердца, Шаол прошептал:

– Весной их несколько недель подряд зверски пытали. Затем убили и повесили тела на воротах замка.

Глаза Ирианы наполнились ужасом и горем. Она горевала над участью людей, которых никогда не видела. И потому Шаол продолжил рассказ:

– Никто из них не дрогнул. Когда король и другие…

Шаол не мог заставить себя договорить. Не сейчас. Быть может, никогда. Он боялся, что его подозрения окажутся правдой.

– Гвардейцев расспрашивали обо мне. Никто меня не выдал.

Их мужество. Их самопожертвование. У него не находилось слов.

У Ирианы дрогнуло горло. Рука переместилась к его щеке.

И Шаол нашел в себе силы поведать страшную правду:

– Это была моя вина. Король через них наказал меня. За бегство, за помощь рафтхольским мятежникам. Он… все это случилось из-за меня.

– Не нужно себя винить.

Простые, честные слова. Но только не применительно к нему.

Эти слова привели его в чувство быстрее, нежели ведро холодной воды, вылитой на голову.

Шаол отступил на шаг.

Нельзя было рассказывать ей об этом. Нельзя было продолжать разговор. И когда! В день ее рождения! Особенно если вспомнить, что они отправились не на прогулку, а искать сведения. Любые сведения, способные им помочь.

Шаол захватил с собой в оазис меч и кинжал. Убедившись, что оружие прикреплено к поясу, он шагнул в заросли папоротников. Ириане не оставалось иного, как двинуться следом. Шаол ощупывал ножны, ибо ему нужно было чем-то занять дрожащие руки и успокоить потревоженную душевную рану.

Он спрятал поглубже слова и воспоминания. Еще глубже. Запечатал их там, пока пальцы попеременно теребили то кинжал, то меч.

Ириана молча шла за ним. Заросли оказались обширнее, чем Шаолу думалось на подъезде к оазису. Здесь вполне бы уместилось крупное селение. Но ни у кого не возникало и мысли поселиться среди этого зеленого буйства. Неизвестно, когда сюда в последний раз ступала нога человека. Неудивительно, что тут не было никаких троп. Ничто не указывало и на Город Мертвых, скрытый растительностью.

И вдруг его трость наткнулась на обломки светло-серых колонн, застрявшие среди кустов и корней. Шаол счел это хорошим знаком. Если пещера действительно существует, она должна находиться где-то вблизи древнего жилья.

Однако внешний вид обломков, через которые приходилось переступать и перебираться, заставил Шаола двигаться с большей осторожностью.

– Сомневаюсь, что эти люди жили в пещерах и хоронили своих мертвецов в пещерных нишах.

– Хасара говорила о Городе Мертвых, – напомнила Ириана, хмуро поглядывая на узорчатые колонны и обломки камней, украшенные резьбой. Нынче их облюбовали пушистые мхи. – Он у нас под ногами.

Шаол вглядывался в замшелые куски камня.

– Я слышал, что еще у предков хагана возник обычай класть умерших под открытым небом, в самом сердце родных степей.

– Они так и поступают, – сказала Ириана, водя рукой по резным изображениям зверей и странных существ. – Но это место появилось раньше хаганата. Раньше Торры и Антики. Его строили те, кто жил здесь в незапамятные времена.

Среди кустов виднелось каменное возвышение. Туда вели ветхие ступени. На самом возвышении давно обосновались деревья. Это они опрокинули и сбросили резные колонны, мешавшие росту.

– Хасара говорила, что туннели изобилуют хитроумными ловушками. Возможно, для отпугивания грабителей. Или чтобы не выпускать мертвых наружу.

Жара жарой, а у Шаола похолодела спина.

– И ты только сейчас сообщаешь мне об этом? – упрекнул он Ириану.

– Мне думалось, что Нуша говорила о чем-то другом. Речь шла о пещере. Если бы пещера каким-то образом была связана с развалинами, Нуша бы об этом упомянула.

Ириана поднялась на возвышение. Шаол двинулся следом, с усилием передвигая упрямые ноги.

– Но я не вижу никаких каменных глыб. Никаких признаков пещеры. Весь камень только отсюда.

От широких ворот, ведущих в подземный Город Мертвых, о котором говорила Хасара.

Они разглядывали остатки внушительной постройки. Часть громадных колонн рухнула и разбилась. Те, что уцелели, были густо опутаны корнями и ползучими растениями. Воздух под зеленым куполом был намного прохладнее. Шаола поразила полная тишина. Казалось, птицы и насекомые не отваживались сюда залетать.

– У меня тревожные ощущения от этого места, – призналась Ириана.

Двадцать гвардейцев неподалеку.