Значит, драть будут богатые городские цеха. Мастер Виктор и Ждан. И мастер Андрей, который после гибели сына сам одной ногой в могиле стоит, по слухам. Короче, всех, у кого хоть еще что-то есть.
Вот гадство. Надо срочно что-то делать. Надо срочно что-то решить с оружием. Иначе я своих друзей увижу на кольях…
А между тем с оружием никакого прогресса никак не наблюдалось. Как бы я под себя его ни клал, как бы скотчем ни приматывал, не получалось у меня и все. Я и разобрал его раз десять, собрал, нащелкался спусковым крючком, почистил-смазал, да все равно прогресса нет. Даже отдельно патроны не переносит.
Попробуем по-другому.
Попробуем потренироваться хорошо, очень хорошо. Попробуем потренироваться до упора! Так, чтобы руки и ноги отнимались, чтобы пистолет и в самом деле стал продолжением меня самого, моей руки. Чтобы засыпать с ним и просыпаться с ним – но уже в другом мире!
Не было и мысли о том, чтобы нести его в тир. Во-первых, денег-то тир и так кушал хорошо, прилично даже. И я там старался особо не отсвечивать, вдруг кто заинтересуется, откуда это у студента столько денег? А во-вторых, со своим приходить… Не думаю, что одобрят. Ментам уж точно стукнут.
Значит, надо найти тихое место, где мне никто не может помешать получить мою долю удовольствия.
Место я знал, я о нем очень хорошо подумал и пришел к выводу, что лучшего места и быть не может. Тот самый пионерлагерь, куда мы так давно ездили с Вербицким. Далеко от города, тогда еще Вербицкий что-то рассказывал. Дорогу замело, конечно, но на лыжи встану, а маршрут там приметный, не перепутаю.
И вот откладывать просто уже некуда.
Так что вместо законного сна дома я заехал в спортивный магазин, где приобрел лыжи с простыми креплениями на обычную обувь, прочные зимние кроссовки, и складные лыжные палки, модные в этом сезоне. Зашел домой, умылся-побрился, выпил кофе, попутно сготовил штук семь бутербродов, один в рот, остальные в рюкзак. Туда же отправился термос с крепким чаем. Карту, обязательно карту. Мобильный, фонарик, спички-зажигалку, пенку обязательно… Да что я это, я же не на ночевку еду?
Ну а вдруг?
С трудом утрамбовал все вещи в рюкзак, повесил на плечи, попрыгал пару раз. Держит вроде бы. Теперь вот свитер, вот куртку охранную, она у меня как раз под городской камуфляж, ну который черно-серые пятна. Штаны такие же есть, как-то купил на распродаже, да не ходил в них ни разу… Дешевые были, вот и купил.
Втиснулся в них, подвигался. Вроде бы по швам не расходятся, держат. Вот и завязочки тряпочные есть в ногах, их завязать можно.
– О, а ты куда это? – Встретился в подъезде сосед с пустым мусорным ведром и сигареткой в губах.
– Да вот спортом решил заняться, – ответил я, встряхнув лыжи. – Иду кататься. Не хочешь присоединиться? Бросай курить – вставай на лыжи! А то зима скоро кончится!
– Да не, я лучше по пиву… – Опасливо протиснувшись мимо меня, сосед стал подниматься по лестнице вверх.
На вокзале куча народу, кто с баулами, кто с чемоданом. Кто-то вот с пивком, свой же брат-охранник со смены едет. Живет в области, работает в городе. Вот и лыжники, в вязаных шапочках и бело-красных комбинезонах. Такие же, как и я, разве что у них ствол в рюкзаке не спрятан. С этими мне общаться совсем ни к чему, лишние вопросы только…
Втиснулся в электричку, протрясся чуть больше часа, вышел на нужной станции. Миновал по краю деревню и прошел вдоль дороги, все глубже увязая в снегу. Вот в ту просеку когда-то съехала «делика»…
Остановился. С непривычки лыжи надеть было трудновато. Я их уже года три не надевал точно, а то и больше, с тех пор, как уроки физкультуры в школе кончились… Но таки одел, затянул крепления, надел рюкзак на оба плеча, застегнул застежку на груди, чтобы лямки не разбегались, палки в руки – и поехали!
Поначалу было тяжело, лыжи все норовили разъехаться в стороны, уронив меня носом вперед, но вскоре втянулся в ритм и пошел по снегу, длинно отталкиваясь палками.
Деревья и кусты все в снегу, тропинка, на месте которой лыжня, метнулась в сторону, а через пару часов неспешного бега на лыжах, когда у меня уже начало сбиваться дыхание, впереди возникли полуразваленные корпуса лагеря.
Остановился, отдышался. Куртку я расстегнул в самом начале бега, ибо сразу же нехило вспотел. Подумал, остановился, снял куртку и повязал ее себе рукавами на пояс, под рюкзак. Вот так, так нормально будет.
Так, а жду-то чего? Вперед, за приключениями!
Зимой в лагере кто-то бывал. Ворота и подъезд к ним очищены от снега, а в колее отпечатались рубчатые шины какой-то техники. Небольшая полянка тоже очищена, на ней еще остались колышки от палаток и большое кострище по центру.
Хорс, что ли, со своими людьми? А, ладно, какая разница. Следы давние, и сейчас тут точно никого нет. Разве что этот «кто-то» на вертолете прилетел или тоже, как и я, на лыжах…
От заброшенного пионерлагеря отходить далеко не стал, в лес решил не углубляться. Тут по сторонам домов много, стены могут заглушить шум выстрела. А лезть в лес… Одно дело в городе размышлять и рассуждать, а совсем другое дело в самом деле тут копошиться. Снегу намело мама не горюй, причем слоями лежит, наст, на нем снежный «пирог», еще раз наст, который не растаял. Еще корни деревьев и мелкие кусты, которые сразу и не разглядишь. Сломать лыжу, и еще до-олго я отсюда выбираться буду.
Кстати, а что я теряю-то? Почему бы и не залезть внутрь вот этих корпусов-то? Там уж точно никто не услышит.
Оставил лыжи и палки лыжные у стены, чуть разгреб снег, освобождая проход. Внутри не намело, на второй этаж без проблем поднялся, в большой зал. Очистил от наметенного через окна снега небольшой кусок пола, сложил туда куртку и рюкзак на нее.
Осторожно открыл нижний клапан сумки, разворошил ткань. Ну, иди сюда, родимый мой.
Достал пистолет.
Сталь тускло блеснула в свете зимнего солнца.
Сделал все, как учили в тире. Снарядил магазины патронами, заткнул за пояс, под ремень, чтобы было удобнее выхватывать. Пару раз передернул затвор, проверяя, чтобы патрона не было. Глупо, наверное, кроме меня никто пистолета не касался, и откуда там патрону взяться? Вхолостую пощелкал, направив пистолет в сторону дальней стены.
Зала метров двадцать будет, с другой стороны коридор, окна выбиты все, а я стою внутри. Снаружи меня не видно, и выстрел по лесу не раскатится грохотом.
Вынул из-за ремня магазин, единым плавным движением вставил его в приемник, постарался мягко передернуть затвор. Все, патрон в стволе, теперь можно стрелять. Пистолет взял двумя руками, мягко потянул за спусковой крючок. Курок уже взведен…
– Бах! – сказал пистолет. От неожиданности я отдернул палец от спускового крючка. Крючок щелкнул, возвратился на место. Вниз по стене медленно опадало облачко выбитой штукатурки.
Пробуем еще раз. Теперь уже нормально.
Стоп!
Опомнившись, я подошел к окну, прислушался. Тишина вроде бы, ничего не слышно, ничего не видно. Птицы над лесом не летают, вороны не каркают.
Значит, никого не потревожил. Да и не думаю, что сюда милиция сунется. Застрянет казенный «уазик», так его же еще потом и вытаскивать надо, то да сё… Вот на станции кого-то
