– Ваше высочество…

– Ну что «высочество». – Я сделал вид, что задумался. – Вот как сделаем. Через пару дней тебя приведут крестьяне, которые тебя поймали. А пока что с ними побудешь. – Я поглядел на темнеющее небо. Снег, как начался вчера, так и продолжал клубиться. Скоро мы уже сможем привезти только труп, если и вправду они от низкой температуры мрут.

Две Стрелы намек понял, оскалился. Жареный только страдальчески вздохнул.

– Пошли обратно.

На обратном пути барон о чем-то раздумывал. А потом вдруг выдал:

– Таких воинов в городе каждый второй будет.

– Да уж думаю, – буркнул я. – А не мог ли это быть барон Нават, скажем? Или его посланники? Кто у нас там в посольстве Империи побольше ростом и черный плащ носит?

– Почему-то мне кажется… – вдруг влез в разговор Ждан. – Что этот черный воин и отравил принца.

– Что? – остановились сразу все.

– А то. Глядите, как получается. Жареный этот сказал, что воин именно о самочувствии спрашивал. Но это же никакой не секрет, найди слугу в трактире, налей ему горного отвара в вино и расспрашивай обо всем. А вот этому нужны были сведения из первых рук, и постоянно. А зачем ему это? Вдруг за тем, что, если что не так пойдет, еще яда подсыпать, чтобы ты, Седдик, дальше спал?

– Да, – согласился Виктор.

– Интересная версия, – сказал я. – А вот я думаю, каким таким образом этот самый черный смог гарантировать, что Жареного возьмут слугой именно ко мне? А?

Сразу понял только Ждан, да еще и, кажется, Подснежник. А вот остальные…

– Ну, вот, – вздохнул я. – Нанимаете вы шпиона, вытаскиваете из бараков. Договариваетесь с ним. А вот откуда вы знаете, что именно его назначат в покои принца-то? Откуда? Значит, нужен еще один человек. Который сможет протолкнуть именно это назначение. Кто там у нас назначениями слуг занимался?

Переглянулись, пожали плечами.

– Коротыш, Подснежник, вы тут остаетесь, поглядите, чтобы нашего друга хорошо устроили. Вдруг еще что вспомнит. Пытать запрещаю пока что.

Вольные стрелки переглянулись, но приказ оспорить не решились.

Когда добрались до городских ворот, уже стемнело. Ждан и барон Седдик проводили нас до ворот Верхнего города, а потом отправились по домам. Со мной остался только Виктор, который ну никак не желал меня одного оставлять.

Задницу я себе отбил знатно. Зря карету отпустил, надо было хотя бы часть пути в ней проделать… Но содеянного не воротишь, пришлось терпеть.

Стражники поклонились и прижали к себе алебарды, привычно расступились поближе к стене, чтобы не снесли. Однажды зазевавшегося стражника мои охранники неплохо так бортанули, летел он из ворот, как пробка из бутылки, вперед копье, а сам за ним.

И мое внимание привлекла какая-то странная процессия с факелами. Еще бы не странная, что им под стеной-то делать? Народ какой-то стоит, молчат что-то. И стражники вот тоже вытянулись, отсветы факелов играют на кольчугах. Десятка три, не меньше.

Демонстрация собралась, что ли? Довела королева и графины народ, собрался митинг с факелами, а стража их охраняет? Вот, некоторые уже шатаются, пьяные, наверное. Сейчас лозунги начнут выкрикивать. Банду королевы Мор под суд, и все такое…

– Стоп, – приказал я. Кряхтя, как старый дед, слез с лошади, едва не грохнувшись. Спасибо Виктору, поддержал. А я сделал шаг-другой вперед, и вдруг мне стало дурно и противно. Как-то не сразу осознал то, что вижу. И почему эти люди так странно вытянулись, некоторые вертикально вверх, некоторые, которым кол пошел не прямо и проткнул ключицы справа или слева, как будто шатаются. Вот дрянь-то.

– Кто это? – спросил я.

– Горожане это… – ответил мне Виктор. Он спешился и стоял рядом со мной, осуждающе покачивая головой. Причем так стоял, словно никак не мог решить, то ли ему меня прикрыть от этой шеренги, то ли почтительно встать за спиной. – Сегодня в мастерском квартале кого-то ловили, слышал… Туда наемники пошли.

– За что их?

– С красными повязками, мятежники. Синие повязки, налоги не заплатили.

– Заплати налоги и спи спокойно, – сказал я. Люди-то еще живы… Некоторые. На улице холодно, под кольями натекли подернувшиеся ледком красные лужи. Кровавый такой лед, отсвечивает жирно в свете факелов. Худая и облезлая собачонка, поджав хвост, подбиралась к кольям. Стражник лениво махнул древком копья, собачка отбежала подальше в темноту и притаилась.

Знакомое лицо… Мастер Лорин!

Слепые, запавшие глаза портного уставились в темные небеса. Кусок синей ткани глубоко врезался в рот, волосы слиплись от пота и смерзлись, из носа бежали тоненькие струйки крови. Кажется, он еще жив. Голова точно шевелится, чуть подергивается жилка на шее.

Куртка старого мастера вдруг стала в разы тяжелее, надавила на плечи, как бронежилет, и обожгла огнем. Я, не осознавая себя, сделал шаг вперед. Еще шаг. Не знаю, что сделать-то можно. Даже если и снять, то не выживет уже, даже в моем мире не выжил бы.

Не заметив того, я почти дошел до портного. Опомнился.

У меня за спиной послышались тихие шаги.

– Ваше высочество, вам не стоит смотреть…

Я оглянулся, мрачно поглядел на мастера Клоту. Откуда он тут взялся-то? Вроде бы карета уже давно в замке должна быть, а вот пришел-таки сюда доктор, меня встречал.

– И, ваше высочество, ваш старший слуга… – не отставал мастер Клоту.

– Да? – Я даже не изменил позы.

– Его сегодня обвинили в государственной измене. Он тоже… Тут. – Мастер Клоту торопился, говорил, новости жгли ему язык. – Вот там, чуть дальше.

Но я уже и сам увидел. Росинанта схватили прямо с дороги, в дорожной одежде, сапоги с него только стащили. Штаны промокли от крови, а потом застыли, подернулись ледком. Глаза нелепо смотрели в небо, а рот завязан его же собственным ремнем. Мастер Лорин ремень делал, я помню!

Как же ты сюда попал-то, парень? Как же тебя так угораздило? Ничего сильно серьезного ты не знал, ничего против королевы и графинов не замышлял. Почему же ты тут-то, а? Почему тебе просто не вломили плетей?

О, а кто это у нас тут ходит, важный такой? Граф Дюка, не иначе. Прошелся вдоль ряда, за ним парочка гвардейцев несла здоровенные факелы. В длинном плаще, накинутом поверх щегольского колета, граф Дюка брезгливо ступал острыми носками сапог. Остановился недалеко от меня, оглядел создавшуюся сцену, довольно огладил бороду.

Гвардейцы за ним остановились, подняли факелы повыше.

Граф Дюка, сделав вид, что меня не видит, похлопал по лицу Росинанта, покачал его голову туда-сюда, поглядел на меня. Я ответил ему равнодушным взглядом, спохватился, добавил испуга и отвращения.

Граф довольно осклабился. Бойся-бойся меня. Боюсь-боюсь, ты большой страшный, меня очень напугал. Боюсь-боюсь. Видишь, дрожу прямо, а сейчас и вообще заплачу… У-у-у… Видишь, слезы? Попадись ты мне еще, тварь…

Граф довольно улыбался, не подозревая, что в этот момент решилась его судьба.

Я нечасто себе клялся. Да и раньше клятвы были какие-то… Вырасти. Заработать денег, чтобы хватило на обучение. Выучиться. Найти работу хорошую. Больше никогда от родителей не зависеть… Но это так, мелочи.

А вот тут поклялся. Я не я, ежели граф не ответит. Как, это решу, но вот за это он должен ответить. Он у меня этот миг проклянет.

Виктор как-то странно дышит, стоит рядом со мной, но при случае готов оттолкнуть в сторону и оборонять оружием. Нет, не продержится он против графа. А даже если и выдержит, то около графа и гвардейцы крутятся, и стража с удовольствием графу