На вершине очередного холма Джереми объявил привал. Склон полого сбегал на запад, в туманный океан деревьев.

– ТИКУ ПАДА ПА КА! – сказал людоед, указывая сначала на лес, а потом назад, в направлении становища.

– Все, он дальше не пойдет? – вслух предположил Клэй.

Муг заморгал:

– Ты успел выучить людоедское наречие?

– Немного, – соврал Клэй, пожав плечами.

Матрик прикрыл ладонью недоверчивую ухмылку.

После ухода Джереми путники во главе с Гэбриелем спустились по склону в сумрачный лес. Надо сказать, их впечатления об окрестностях разительно отличались от впечатлений Дейна, основанных исключительно на затейливых выдумках его брата. В рассказах Грегора лужи едкой слизи превращались в сверкающие озера прозрачнее хрусталя; корявые сучья, сочащиеся ядом, становились раскидистыми кронами величественных дубов; небо, затянутое бурой пеленой туч, было лазурным, жухлая пепельно-серая трава – изумрудной, а вонь какого-то полусгнившего трупа оказывалась благоуханным ароматом прекрасных цветов.

Чудесных описаний удостаивались даже насекомые. Однажды вечером путники пробирались сквозь стаю оркомошек – крошечные создания вблизи выглядели до дрожи отвратительно, – а Дейн мысленно любовался облачком сияющих лунариков.

– Ах как жаль, что я их не вижу! – воскликнул он.

– Ага, как жаль, что я их тоже не вижу, – пробормотал Клэй, прихлопнув на шее какую-то пакостную тварь.

Путь друзьям преградила топь, но Гэбриель решил пройти напрямик. Местами вода доходила путникам до пояса, зыбкая тропа пружинила под ногами. Клэй то и дело спотыкался о какие-то подтопленные коряги (скорее всего, чьи-то гниющие останки). Саббата – теперь Клэй мысленно называл ее только этим именем – брела по грязи, стараясь не испачкать крылья, лишь то и дело брезгливо поджимала губы, а Кит больше всего боялся подмочить свой драгоценный батингтинг.

Матрик оступился, с головой ушел под воду, вынырнул и, отплевываясь, простонал:

– О боги, у меня полный рот этой гадости!

В тумане все ветки подряд казались щупальцами злобных монстров, и Клэя это так измотало, что он вздохнул с облегчением, когда какая-то тварь действительно набросилась на Ганелона. Впрочем, южанин расправился с ней в два счета – обрубил Сирингой пару извивающихся конечностей, и неведомое чудище убралось восвояси.

Иногда Клэю казалось, что он перенесся в давние времена. Вот так же, бывало, они впятером шли по Жути: Гэбриель бесстрашно прокладывал путь, Муг с Матриком шутили и переругивались, Ганелон, готовый отразить любое нападение, зорко озирался, сжимая в руках верный топор, а Клэй брел позади, отчаянно стараясь ни во что не вляпаться. Однако же приступ тоски по прошлому сменился острой тоской по дому. Клэй тосковал по родным – по жене, по дочери, по любимому псу. Ему до боли хотелось вернуться к очагу, к своей кровати, к привычным домашним запахам. Он был бы рад даже вернуться на заставу, стоять весь день на городской стене, вглядываться на север, на далекие горы, куда ему совсем не нужно…

Болото пересекал древний державный тракт, широкий и прямой, надежно вымощенный булыжниками, хотя и погребенный под толстым слоем грязи. После нескольких часов пути по вязкой трясине приятно было ощутить под ногой твердый камень.

– Вот ведь проклятые кролики! Что-что, а дороги строить умели, – сказал Ганелон.

Саббата, шедшая позади, осторожно расправила сломанное крыло и скривилась от боли:

– Ой! Погоди, а что за кролики?

– Так дразнят друинов, – сообщил Кит. – Обидное и глупое прозвище. Но это еще пустяки. Знаешь, как друины обзывают южан? – Он хотел было объяснить, как именно, но вовремя заметил хмурый взгляд Ганелона. – Нет, не припомню.

– Как интересно, – сказала дива, укладывая крыло на плечо. – Значит, этой дороге сотни лет?

– Тысячи, если не больше, – воскликнул Муг. – Скорее всего, она обветшала задолго до краха Державы. А четыреста лет назад по ней прошел изгнанный император и вся его свита. Они-то и обнаружили за горами руины огромного города.

– Кастии, что ли? – уточнила дива.

– Нет. Терагот – друинский город, намного древнее Кастии. Республику основал сын первого императора Грандуаля, а его потомки построили Кастию. Говорят, что с городских стен до сих пор видны развалины Терагота.

– Да, видны, – подтвердил Кит.

– А ты там был? – спросила дива Муга.

Волшебник помотал головой:

– Нет, мы не перебирались через горы. Мы же охотились на монстров, а в Крайнии, то есть в Кастийской республике, давным-давно избавились от всех чудовищ.

– Как это?

– А по-всякому, – пожал плечами Муг. – Кого истребили, кого поработили, а кого насильно заставили принять гражданство. Ну, как обычно бывает.

– И тем не менее, – настаивал Кит, – таких городов на востоке не найдешь. Нынешние грандуальские крепости вряд ли выдержат подобную осаду. Городские стены Кастии и ее мосты – рукотворное чудо. А кастийская арена, «Горнило», хоть и не такая роскошная, как «Макситон» или «Колыбель великана», – настоящая жемчужина архитектуры, несмотря на ее низменное предназначение. Однако же поверьте мне на слово, что все красоты Кастии меркнут – боюсь, уже померкли навсегда – перед былым великолепием Терагота.

– О котором ты читал, – добавила Саббата.

Смех гуля прошелестел, как рвущийся пергамент.

– Которое я своими глазами видел, – поправил диву Кит. – Я родился в Тераготе.

– Чего-чего? Это сколько же тебе лет?

– Извини, – обиженно ответил гуль, – а тебе самой сколько лет?

Дива пожала плечами:

– Я перестала считать после шестнадцати.

– А я перестал считать после шестисот шестнадцати.

– Правда, что ли?

– Правда.

Оба умолкли, но вскоре любопытство Саббаты пересилило.

– А как ты стал зом… – Дива поспешно прикусила язык, но Кит все равно скорчил недовольную гримасу.

– Ну, то есть покойником, – пришел на помощь Матрик.

– Неупокоенным, – поправил его Муг.

– Ревенантом, – сказал Ганелон.

Все удивленно уставились на него.

Южанин пожал плечами:

– Так ведь нетрудно запомнить.

– Вот именно, – согласился Кит, теребя шарф на шее. – Спасибо. А как стал – это долгая история.

– Ну, путь у нас тоже неблизкий, – напомнила дива.

– Ладно, – согласился Кит и, кашлянув, начал: – Я родился в Тераготе, в правление друинского экзарха по имени…

– А что такое экзарх? – спросила Саббата.

– Это как герцог или губернатор. Только друинский.

– Понятно.

Гуль почесал пробоину на затылке:

– Так, на чем я остановился? Ах да. В правление великого экзарха Фираги, потомка Тамарат…

– Кого?

– Тамарат, – повторил Кит и тяжело вздохнул, увидев, что Саббата пожала плечами. – Это друинская богиня. И чему вас только учат в этой вашей глуши?!

Дива раздраженно вздыбила перья и прошипела:

– Много чему. Мне на всю жизнь хватило.

Клэй, который о Тамарат и слыхом не слыхивал, мысленно воззвал к тому из грандуальских богов, кто оберегает самонадеянных гулей от гнева разъяренных див.

К счастью, Кит воздержался от дальнейших замечаний и продолжил:

– Мои родители были рабами…

– Рабами?!

На этот раз рассердился гуль:

– Ты дашь мне рассказать, или как?

– Прости, – смутилась Саббата. – Я больше не буду перебивать, честное слово.

Веки Кита скептически дрогнули.

– Посмотрим, – хмыкнул он. – Пожалуй, следовало бы пояснить, что в те дни и люди, и чудовища были в кабале у друинов. Мои родные, как и все остальные представители человеческого рода, прислуживали друинам, а наши братья-чудовища выполняли черную работу, трудились в каменоломнях и на стройках. Впрочем, людям, хоть и подневольным, предоставлялась относительная свобода. А потом разразилась война, в которой по приказу враждующих экзархов бессчетные воинства монстров сражались друг против друга. И не смей спрашивать, что за война, – предупредил он диву. – Не отнекивайся, я же вижу, ты уже рот раскрыла. Погоди, я сейчас все объясню.

– А может, лучше сразу расскажешь, как стал бессмертным? – попросила она.

– Исторический фон необходим для лучшего понимания ситуации, – заявил гуль.

– Путь у нас не такой уж и долгий, – напомнил ему Клэй.

– Ну, как знаете, – вздохнул Кит. – Что ж, для экономии времени я не стану рассказывать ни о своей разгульной юности, ни о том, как я открыл для себя