Гедвига сделала несколько глотков. Вино вкусно пахло какими-то травами.

И поймала взгляд отчаянно синих глаз. Синие глаза у смерти…

Это она еще успела подумать. А больше ничего и не успела, потому что служанка словно сбросила маску. Улыбнулась, показав хищный оскал, приблизилась.

– А сейчас ты умрешь. За моего отца.

«Она!!!» – успела подумать Гедвига, и на остатках воли потянулась руками к горлу убийцы. Дотянуться, стиснуть в последнем усилии, задушить или хотя бы задержать… Она бы закричала, но голос не повиновался, из горла вырвался слабый сип. Яды, наследие покойного ныне евнуха Ибрагима, осечек не давали. И Гедвига провалилась во тьму, хватаясь руками за горло, и на всем пути в ад ее сопровождал неотступный синий взор. Тот же взгляд, который проводил к праотцам ее внука.

Княжна Елена с брезгливостью посмотрела на тело старухи. Можно бы и не добивать – пусть живет, мучается, сокрушается о внуке каждый день и каждый час… но нет! Если у кого в этой династии и были мужское сердце, мужская воля, так это у Гедвиги Элеоноры. Рано или поздно она бы попробовала снова. И снова. А у Елены не так много родни, да и дядюшку жалко. Пусть живет как можно дольше. Им с Санькой еще время нужно на подготовку, чтобы потом править успешно. А они только-только свой Кабинет собирают.

Нет уж.

Стоило помучить старуху подольше, как-никак, ее идея была, ну да ладно. Мы же христиане, мы милосердны. А в сложившейся суматохе (королевские похороны, как-никак) еще одна служанка и внимания не привлечет. Гессенский козлик с собой их почитай десяток привез – и не все только пыль вытирали.

Княжна развернулась и навсегда покинула дворец шведского короля.

Ее долг был выполнен. А уж чем придется заплатить… А разве важно? Она уже согласилась на все. Она оплатит любые счета, которые ей предъявит жизнь, потому что хочет быть достойной матери. Женщины, которая все отдала для процветания своей родины. Жизнь, честь, репутацию, семью… Можно гордиться памятью предков, но куда лучше, чтобы они гордились тобой.

Она справится.

– Вы слышали, дорогая, что произошло в Швеции?

Анна, в девичестве де Бейль, а ныне королева Франции, хоть и некоронованная, лукаво посмотрела на мужа.

– Нет, сир. Развейте же мое невежество, молю вас?

– Эти русские совсем озверели.

– Сир?!

Анна так хлопала голубыми глазками, что Людовик поддался на лесть. И, как всегда, улыбаясь хорошенькому личику жены, принялся посвящать ее в тонкости международной политики.

– По приказу старухи Гедвиги собирались убить русского короля. Не получилось – его заслонил князь Морозов.

– Мой сир, какая преданность!

Анна распахнула небесно-голубые глаза, усиленно затрепетала ресницами.

Бедная царевна, такое горе… Бедный боярин. Анна помнила его по школе – доброту, улыбку, веселый смех. Он всегда сопровождал государя, был тенью за его плечом, а вот теперь его нет. Да чтоб они провалились, те шведы!

– Да, в наше время верные слуги – редкость.

Слуги! Да что б ты понимал, чурбан в короне! Это у тебя только ты и слуги. А там все иначе. Соратники! Люди, стоящие плечом к плечу! Друзья и родные!

А Людовик тем временем продолжал, не подозревая о чувствах, которые обуревали его королеву.

– Русские ответили ударом на удар.

– И кто же?

– Говорят, это была княжна Морозова.

– Кто?!

Малышку Анна и вспомнить не сумела бы. Слишком маленькой была Елена, когда Анна уезжала в далекую Англию.

– Да, я тоже думаю, что это ложь. Чтобы знатная дама, принцесса, хорошего воспитания, и где-то в лесу?! Невозможно…

Анна могла бы напомнить королю о маркизе де Бренвилье, например. Но все же маркиза только травила народ. И делала это, не выходя из родного дома.

Хотя, зная подготовку в государевой школе в Дьяково…

Пусть Людовик остается при своем мнении, а она уверена – все правда. Могла княжна еще и не то сотворить, и была бы в своем праве. Это – ее отец!

– Да и не видел ее никто, и доказательств нет. Мало ли что там могло Карлу в бреду почудиться…

– Как вы правы, сир!

– Надо будет прощупать. Если это русские – они зарвались.

– О, сир! Вы так правы! Но… я могу их понять! За вас, мой любимый, я бы убила, украла, сделала все, что угодно…

Произнесено было с неподдельным чувством, аж у самой слезы на глаза навернулись. Людовик принял все за чистую монету и потрепал жену по щечке.

– Ангел мой, я ценю ваши чувства…

– Сир, вы мой свет, моя жизнь… Я так сочувствую той несчастной, которая лишилась мужа. Если бы я лишилась вас, я бы умерла!

И не лгала. Умерла бы Анна де Бейль, и материализовалась на Руси Аннушка. Или Марьюшка, как больше понравится.

Людовик просиял и принялся убеждать жену, что она его еще долго не лишится. О зарвавшихся русских он больше не вспоминал. В конце концов, толку ли ему в той Швеции? В своих делах разобраться бы…

Пусть ослабляют друг друга, а он посмотрит, что можно перехватить у обеих стран. Как разумный монарх, он не полезет в чужую драку.

Надо сказать, что убийство шведского короля особенного резонанса не вызвало. Вот если бы это коснулось европейских государств или если бы русские предприняли попытку экспансии – тогда да, а так – сидят они сами по себе, да и пес с ними.

И темно что-то в этой истории со шведами. То ли они убили, то ли у них убили… Если Карл начал первым, то русские имели право на месть, если не он, то… а, все равно!

Воевать с Русью сейчас не хотел никто. Тяжело, невыгодно, неудобно… Пока доберешься, придется через поляков пройти, через венгров, а там и встретят. Уж как эти три государства друг за друга держатся – глядишь, и в одно сольются.

Всем отлично известно, что веник стоит ломать по прутику. Но сломать этот веник… Стоит ли овчинка выделки? Идти далеко, воевать сложно, еще и не факт, что войну выиграешь. А выиграешь – так захваченные земли не удержишь.

Сами же русские спокойно сидели на своей территории и никуда не лезли. К чему? Они и так хороший кусок откусили. Теперь освоить бы.

Периодически возникали то ли стычки, то ли локальные войны с турками, пираты пробовали на зуб русские корабли, шведы покусывали границы, но это такие мелочи по сравнению с выигранными войнами!

В остальном же все складывалось для Руси очень удачно. Теперь надо развивать производства, поддерживать науку, размножаться и строиться. А дело государя скорее поддерживать стабильность, чем влезать в новые авантюры.

Этим Алексей Алексеевич и собирался заняться. Обеспечивать государству покой.

После трагической гибели Ивана Морозова ему не хотелось воевать. Не хотелось никуда идти, не хотелось великих свершений. Как-то