– Наоборот. Хорошо, что так получилось.

Володя уехал, Наташа – тоже, Любава оставалась вовсе уж без дела, пусть ребенком займется. А сплетни… на Востоке длинный язык укорачивают с головой. Вот не худо бы и здесь такую традицию ввести.

Во Франции тоже было оживленно.

Людовик готовился к войне с Англией. После усмирения бунтов нормального правления там так и не появилось. Был парламент, была палата лордов и палата общин – и только-то. Сыновья Карла себя дискредитировали, да так, что при одном упоминании любого сына у англичан изжога открывалась. Хватит!

Один бежал, второй и третий – братоубийцы, какие там остальные – и подумать страшно! Были, правда, еще дочери Якова… Но кто из них достоин занять трон? Мария? Анна?

Тут-то и возникал сложный вопрос. Мария замужем за Карлом Шведским, Анна за Георгом Датским, а эти две страны собирались сцепиться. И кого приглашать на трон Англии?

Извините, в чужих сварах участвовать англичане не нанимались, своими уже сыты по горло. Лучший вариант тут подождать и посмотреть, кто победит. А уж потом…

Так что шансы у Людовика были – и очень неплохие. Сын Якова, законный, мать – королева, причем теперь уже дважды, войска есть, а вот Англия сильно ослаблена. Почему бы и не попробовать?

Главное препятствие представлял английский флот, но что – у французов своего флота нет? Есть, и еще как. Маркиз Сеньелэ, кстати, сын Кольбера, всю душу в него вложил. И адмирал был подходящий – де Турвилль.

В то время как в Англии…

Сэр Эдвард Рассел мог рвать и метать, мог делать что угодно, но – где взять деньги? Только сильная страна может позволить себе сильный флот, а у него… П-парламент!

Продовольствие поставляется такое, что его не всякая собака есть будет, канаты гнилые, корабли не чинятся, а моряки, не получая денег, начинают потихоньку разбегаться. Нескольких дезертиров поймали и повесили, но, положа руку на сердце, сэр Эдвард понимал, что обещаниями сыт не будешь. Семью кормить надо.

Сейчас у Рассела было порядка пятидесяти-шестидесяти боеспособных кораблей, но, опять же, это полбеды! А пушки? Снаряды?

На эскадру приходилось порядка трех с половиной тысяч орудий. А у французов пушек было побольше, ох побольше. Кроме того, кто сказал, что это были русские пушки?

К русскому оружию сэр Эдвард относился весьма уважительно. Многое можно сказать про этих варваров, но пушки они лить умеют. Скорострельные, дальнобойные – три штуки на всю эскадру, установлены на корабле-флагмане. Обошлись казне чуть ли не по весу золотом, но ведь они того стоят! А остальные?

Пятьдесят на пятьдесят?

Ага, как же! Скажите, десять на девяносто! Десять процентов пушек хороших, и девяносто такого барахла, что врагу б его подарить диверсии ради – да не возьмет!

А у французов?

Чего только стоит фрегат «Солей-Руаяль»! Сто десять пушек! Свеженький, недавно с верфей! Да и французских адмиралов идиотами не назовешь…

Очень мало утешило бы Эдварда Рассела сообщение о том, что кормят французов ненамного лучше, а порох, который им поставили, большей частью состоит из угля, и потому нужно его побольше. Да и нагар с него… Его же выделили! И стрелять пушки будут!

К тому же там, где англичане делали ставку на калибр пушек, французы ставили более мелкие орудия, но и более скорострельные. И на два английских выстрела могли ответить своими тремя.

Сэр Эдвард понимал, что в начале июня французский флот выйдет в море. И что битве – быть.

Кто победит? Неважно. Свой долг он выполнит и будет стоять до последнего, что бы ни случилось.

– А вырос-то как! И как на батюшку похож!

Польская королева, не стесняясь, тискала приехавшего брата. И верно, из всех Романовых Володя был больше всего похож на отца. Те же мягкие черты, чуточку беспомощное выражение лица, добрая улыбка… Лет двадцать пройдет – и не отличишь их.

Своей доли восхищения удостоилась Наташа – и пришла очередь кузенов. Сын, сын, три дочери и еще один сын… Польская королевская чета времени не теряла, преумножая число юных Корибутов.

Поцелуи, объятия, слезы, письма… В том числе и несколько официальных, переданных Михайле. Свадьба польского королевича и княжны из рода Ракоци должна была состояться в Польше, а Наташе предстояло ехать в Венгрию. И глядя на юную царевну, Михаил не мог не подумать, что Ференцу повезло.

Красавица, умница, если она хоть чуть похожа на его, Михайлы, жену – лучшего и не надо. Сколько лет они с Марией вместе, а Михайла на других женщин и не смотрел. К чему?

Мария любила его, была умна, красива, подарила ему детей, к тому же жену он искренне полюбил. Женился по расчету, а получилось – счастье. Вот и сыну бы так повезло! Хотя мать у Юлианы умничка, может, и дочь окажется не глупее.

Вот прибудут венгры – посмотрим. А пока можно и племянников порасспрашивать. Что на Руси делается, как, когда… Сильный сосед – это хорошо. А такой, который с тобой плечом к плечу стоит, – так и еще лучше.

– И даже если невеста тебе не понравится или ты разочаруешься – все равно улыбайся. И будь милым. Ты понял?

Ферек кивнул.

Да понял, понял он все. И вообще – русская царевна им необходима. И союзник, и поддержка, и укрепление связей, да и лучше уж русская царевна, чем какая-нибудь германская или итальянская княжна. Их там столько бегает – что тараканов в бедняцкой хижине. А толку?

Эта-то уж точно родовитая.

– Юлиана, это и тебя касается. Губ не кривить, рож не строить, ученость не показывать. Мужчины не любят умных женщин.

– Но папа же на тебе женился?

– Это был такой же политический брак. И потом, – по губам Илоны скользнула лукавая улыбка, – я его не пугала. Старалась не испугать с самого начала. Уже потом он разобрался…

В Краков они въезжали тайно. Без шума, гама, торжеств и цветов. Его величество прислал письмо, а Илона и не возражала. Ни к чему. Вряд ли Леопольд ограничится одним покушением. А дети… ее дети – последняя надежда Венгрии! Они должны жить! Должны выйти замуж, жениться, родить и воспитать истинными венграми своих детей, добиться, чтобы их страна стала сильной и свободной…

Имре оставался дома. Ему вовсе не хотелось участвовать в торжествах, гулять на чужой свадьбе, да и вообще – веселиться. Горе пока еще гнуло его к земле. Илону тоже, но… Илона могла все стерпеть, что бы ей ни выпало на пути, а вот Имре – горячий, вспыльчивый, гордый, никогда не терпел того, что ему не по нраву. Ох, Жужанна, доченька…

Видимо, чем-то Илона себя выдала, потому что Ферек положил ей руку на плечо.

– Мам, я обещаю, я обязательно отомщу за