– Дот, – прищурившись, спросила Эстер, – а что на самом деле было между тобой и Робин Гудом?
– Не слишком ли много вопросов ты сегодня задаешь? – недовольно дернула головой Дот.
– Смотрите! – крикнула Анадиль.
Эстер и Дот обернулись и увидели просвистевшего над ними скима.
В ту же секунду ведьмы бросились за ним, сломя голову промчались по улице, свернули за угол…
…и врезались в Софи и Агату, чтобы всем впятером повалиться на землю.
К тому времени, когда девушки поднялись на ноги, червя уже и след простыл.
– Интересно, куда он направился? – тяжело дыша, сказала Эстер.
– Вы тоже его видели? – спросила Агата и добавила уже на ходу, увлекая Софи за собой: – Мы пойдем искать по восточной улице, а вы, девочки, двигайтесь по западной.
Ведьмы поспешили к домам, расположенным вдоль улицы, уходившей к западной окраине города. Анадиль по дороге вытоптала клумбу, Эстер отшвырнула в сторону забытый кем-то велосипед, а Дот притормозила возле почтового ящика.
– Дот, идиотка! – прикрикнула на нее Эстер. – Разве будет червяк в почтовом ящике пря…
Из щели почтового ящика выскочил ским, влетел Дот прямо в рот, тут же вылетел обратно и рванул по воздуху вдоль улицы, в конце которой нырнул под дверь большого серого дома.
– Беру свои слова назад… – задыхаясь на бегу, сказала Эстер. С ней поравнялась Анадиль, и обе ведьмы, не сговариваясь, зажгли свои указательные пальцы, чтобы направить их лучи в небо. Почти сразу в небе над восточной улицей вспыхнули ответные огни– сигналы, посланные Софи и Агатой.
Надо бы двигаться вперед, но Дот словно окаменела у почтового ящика и не сводила глаз с дома, внутри которого скрылся ским.
– Папочка, – ахнула она.
Дот ворвалась в дом первой:
– Папочка, где ты?!
Мясистая рука ухватила Дот и припечатала ее к стене.
– Не двигайся, – произнес тяжелый низкий голос.
Дот подняла глаза и увидела, что это отец держит ее своей большой волосатой рукой. Шериф был мужчиной высоким, грузным, с густой темной бородой, жирно блестящей гривой волос и объемистым животом, свисающим над поясом, на котором позвякивала связка ключей от городской тюрьмы. При этом застывший взгляд карих глаз Шерифа был направлен вовсе не на дочь, а на скима, парившего посреди скудно освещенной комнаты. Он уже не был просто летающим червяком – он превратился в узкое, остро заточенное с обоих концов стальное веретено и висел так, что один кончик веретена был направлен на Дот и Шерифа, а второй – на Эстер и Анадиль, которые стояли, плотно прижавшись спиной к противоположной стене.
– Расскажи, как нам убить его, Дот, – негромко, но требовательно произнес Шериф. – Расскажи, как ты это делала раньше.
Дот тяжело сглотнула, чувствуя на себе взгляды Эстер и Анадиль. Ее подруги стояли прямо под висевшим на крючке над их головами знаменитым серым мешком Шерифа.
Анадиль стрельнула своими красными, как у всех альбиносов, глазами в сторону червя и тихонько прошептала своей подруге:
– Спусти на него своего демона.
– Без крайней нужды? Ни за что! – шепнула в ответ Эстер. – Если мой демон умрет, я тоже умру вместе с ним.
– Поторопись, Дот, – процедил сквозь зубы Шериф, сильнее стискивая пальцами плечо дочери.
Входная дверь с грохотом распахнулась, и…
…и в комнату влетели Софи и Агата. В свете их горящих пальцев тускло, грозно блеснул смертельно опасный остро заточенный кончик веретена-червя.
Девушки попятились назад, спотыкаясь о разбросанные по полу башмаки, старые газеты, скомканные трусы и грязные тарелки.
– Что будем делать? – выдохнула Софи.
– Только без глупостей, – предупредила Агата, прикрывая собой подругу.
Червь-веретено тем временем медленно вращался в воздухе, словно раздумывая, с какой из пар пленников ему начать, кого убить первым: Дот и ее отца, Софи и Агату или Эстер и Анадиль?
А все они, прижавшись спиной к стене, думали об одном и том же: «Нас шестеро, а ским один… Если мы сумеем сработать вместе, то легко справимся с ним…»
Но то ли червь прочитал их мысли, то ли по какой другой причине, но в открытое окно неожиданно начали влетать все новые и новые скимы.
Сначала их стало два.
Потом четыре…
Шесть…
И каждый из них, влетев в комнату, немедленно превращался в остро заточенное с обоих концов веретено, направленное в самое сердце пленника.
– Дот, чего ты ждешь?! Сделай то же самое, что ты делала на Ринге! – яростно прошипел Шериф и так сильно сжал пальцами плечо дочери, что та перекосилась от боли.
– О чем это он? – пробормотала Софи.
– Как это о чем? – услышал ее Шериф. – Дот на Ринге в одиночку побила Змея! Взяла его голыми руками, можно сказать! И всех летучих червяков истребила. Почему она не делает этого сейчас?
Лицо Дот пошло пятнами, не решаясь смотреть на отца, она не сводила глаз с прицелившегося в нее червя.
– Нужно подать сигнал остальным членам экипажа, – дрожащим голосом сказала она. – Предупредить их, чтобы они сюда не совались.
Крысы Анадиль, моментально поняв намек, осторожно вылезли у нее из кармана и, тихонько спустившись на пол по ноге хозяйки, начали незаметно подбираться к двери…
…которая с грохотом распахнулась, подкинув их в воздух, и в комнату дружной толпой ввалились Беатриса, Рина, Раван, Николь и Хорт. Увидев червей, они испуганно вскрикнули и тоже прижались к стене.
В окно не торопясь вплыли еще пять червей и тут же превратились в веретена, направленные на новых пленников. Следом появились еще три червя, поменьше, и, превратившись в маленькие веретена, они прицелились в крыс Анадиль.
Но ни один червь-оборотень нападать почему-то не спешил.
– Чего они ждут, хотела бы я знать, – процедила сквозь зубы Софи, разглядывая висящие в воздухе черные, тускло отсвечивающие веретена.
Тем временем до Шерифа начала доходить правда. Он выпустил плечо дочери и сказал:
– Ты солгала, Дот? Признайся, солгала? Ты никого не спасла на Ринге и не сражалась ни с каким Змеем… Ты все придумала…
– Я… мне просто хотелось, чтобы ты снова полюбил меня, – зашмыгала носом Дот. – Я еще из школы писала тебе письма, просила, чтобы ты простил меня. Скучала по тебе. А ты ни разу мне не ответил…
– Потому что ты дрянь! – огрызнулся в ответ Шериф. – Ты помогла Робин Гуду сбежать. Ты сговорилась с моим злейшим врагом… против меня. А теперь, когда я только-только поверил, что ты стала другой и теперь я снова смогу не таясь смотреть людям в глаза, ты… ты опять посадила меня в лужу! – Шериф покраснел, ноздри у него трепетали, как у лошади. – Я надеялся, что хотя бы школа тебя чему-нибудь научит, но там ты стала еще
