— Да нам и «вертушки» — то сейчас особо не нужны.

— Кто подсуетился с прикрытием колонны?

— Не знаю, но уж никак не майор Маси. Наверное, Веденко через Петренского.

— Скорей всего. Командир, анекдот хочешь?

— Нет! Мы на боевом выходе или где?

— Одно другому не мешает.

— Помолчи!

— Молчу.

Иволгин довел информацию по «Ми-24» и до командиров сирийских экипажей. Вертолеты имели значительно большую скорость, чем танки, кружились над ними. Впереди — ведущий, сзади, в стороне и чуть выше — ведомый.

Час пролетел незаметно. В 6:45 колонна вышла к блокпосту одного из полков механизированной дивизии. Капитан Зубарев сообщил Иволгину о том, что выполнил свою миссию. Вертолеты отвернули и ушли на базу.

Дорогу перекрывали бетонные плиты, расположенные в шахматном порядке. На обочинах стояли какие-то таблички с арабской вязью.

— Закат, я Волна! — вызвал Иволгин командира экипажа танка под номером пятнадцать.

— На связи, — ответил старший лейтенант Акдар.

— Что за таблички по обочинам дороги?

— Обозначения, что слева и справа все заминировано.

— Прелестно. Благодарю.

— Да не за что.

Буренко, маневрируя между блоками, чертыхнулся и заявил:

— Черт бы побрал этих сирийцев! На хрена они выставили столько блоков? Пары штук вполне хватило бы.

— Это защита от шахид-мобилей, — ответил Ивасюк и полюбопытствовал: — Слышал о таких?

— Что-то слышал.

— Вот и не ругайся. Это грех.

— Кто бы еще говорил!

Головной танк прошел довольно большой участок дороги с блоками и уперся в шлагбаум.

Командир сдвинул люк, поднялся над башней. Слева и справа капониры БМП-2, в глубине позиция «Т-62», на флангах зенитные — установки ЗУ-23-2. Личного состава примерно взвод. Солдаты вывалили из одноэтажного здания, построенного из тех же бетонных блоков, над которым гордо реял сирийский флаг.

Иволгин увидел офицера. Тот посмотрел на колонну и отдал короткий приказ. Шлагбаум поднялся.

Остановки здесь не предполагалось, но Станислав хотел узнать, как быстрее добраться до штаба дивизии. Маршрут был обозначен на карте, однако объяснение знающего человека нисколько не помешает.

Иволгин спрыгнул с танка, пошел к зданию. Сирийские солдаты не видели на его форме никаких знаков различия, но все же отдавали ему честь.

Совсем близко раздавались громкие выстрелы самоходных артиллерийских установок. Их не было видно из-за холмистой местности, но слышно хорошо.

Начальник блокпоста выбежал обратно на площадку. Это был невысокий, но очень активный, шустрый прапорщик.

Он козырнул и проговорил что-то по-арабски.

— Русского языка не знаешь? — спросил Иволгин.

Прапорщик понял его и отрицательно покачал головой. Станиславу пришлось вызывать к себе старшего лейтенанта Акдара.

Тот подошел.

— Да, господин капитан?

— Прапорщик не понимает по-русски. Узнай у него, как лучше проехать до штаба дивизии и не налететь на минные поля.

— Есть!

Сирийцы поговорили с минуту. При этом прапорщик без остановки размахивал руками.

Акдар кивнул, похлопал его по плечу, повернулся к Иволгину и сказал:

— Штаб недалеко. Справа селение, видите?

— Окруженное рощей?

— Да. Там и находится штаб соединения.

— Ясно. По машинам!

Колонна продолжила движение и вскоре остановилась во внутреннем дворе большого двухэтажного здания.

К танкистам подбежал сирийский солдат и через Акдара сообщил, что командир дивизии ждет капитана Иволгина. Он же и проводил российского офицера в кабинет, расположенный на первом этаже. Там находились генерал, два сирийских офицера и один русский.

Иволгин доложил о прибытии взвода. Генерал назвался и представил капитану начальника штаба соединения полковника Саида Гафари и начальника разведки майора Карима Тареди.

Российский военный советник представился сам:

— Подполковник Соколовский Георгий Викторович.

Потом генерал-майор Абдул Биджани предложил всем присесть на стулья, стоявшие вокруг круглого стола, на котором лежала карта района.

Офицеры сделали это.

Командир дивизии кивнул начальнику штаба и сказал:

— Доведи, Саид, до командира ударного взвода общую обстановку.

Доклад полковника Гафари мало чем отличался от того, что Иволгин уже слышал от командира батальона. Дивизия силами трех механизированных полков, отдельных батальонов и батарей блокировала Байар с трех направлений. Правительственные части несколько раз штурмовали позиции бандформирований Ибрагима аль-Зара, но безуспешно. Боевики организовали сильную оборону. Они постоянно получали живую силу, продовольствие и боеприпасы с южного берега реки, находящегося под контролем ИГИЛ.

Уничтожить переправу не удавалось из-за того, что террористы прикрывались многочисленными заложниками, жителями поселка, поэтому не могли работать и российские ВКС.

Передовые позиции обороны игиловцев проходили по окраинам поселка. Исключение составляли выносные передовые посты. В некоторых местах были оборудованы позиции операторов ПТРК «Драгон», расчетов ПТУР, гранатометчиков, вооруженных РПГ-7, пулеметов «Браунинг».

Особенно упорно боевики обороняли участок между Байаром и рекой. Это и понятно. Ведь именно там и пролегала так называемая дорога жизни. Если она будет перекрыта, то боевики окажутся в полной осаде. Тогда их сдача в плен или гибель станет вопросом времени.

Начальник штаба докладывал о вооружении и технике, которыми располагали бандформирования. Все это, конечно, было важно, но Иволгина интересовало совсем другое. А именно та задача, ради решения которой тут и стоял танковый полк, хотя и в сильно усеченном составе. После тяжелых боев он имел всего шестьдесят боевых машин. Это менее шести линейных рот или двух батальонов.

Иволгину непонятно было, почему генерал Биджани не использует отдельный танковый батальон, недавно укомплектованный полностью, по штату. Видимо, у командования соединения на то были свои весомые причины.

Начальник штаба закончил доклад, и слово взял разведчик. Он оперировал совершенно конкретными данными, часто обращался к карте.

После завершения доклада начальника разведки командир дивизии приказал своим офицерам покинуть кабинет.

Оставшись наедине с Иволгиным и военным советником, генерал поднялся, прошелся по кабинету и проговорил:

— Как вы понимаете, капитан, нам очень важно отсечь поселок от реки. Но все попытки, предпринятые ранее, приносили нам только потери, причем довольно значительные. В результате мы вынуждены были отказаться от прямых атак. Боевики продолжают получать существенную помощь с южного берега реки.