— Я все понял, благодарю, товарищ генерал-майор, — наконец-то сказал он. — Да, я понял, сейчас же передам. До связи. — Авилов закончил разговор, подмигнул Иволгину и заявил: — С тебя коньяк, Стас. Вопрос решен положительно. Ольга Владимировна Русанова может лететь с тобой хоть на край света.
— Спасибо, Даниил.
— Не за что.
— Я пойду, скажу ей.
— Погоди. Ты не в курсе, у нее российский паспорт остался?
— Не в курсе. Да, он ведь нужен, конечно.
— Желательно, чтобы был, а нет, то и черт с ним. В Хмеймиме оформят как утерянный, в части новые документы выдадут.
— Понял. Так я пошел?
— Беги, донжуан!
— Какой я донжуан? Просто…
— Давай-давай, нехорошо заставлять женщину ждать.
Как только ушел Иволгин, вернулся командир дивизии.
— Что в городе? — спросил Авилов.
Генерал присел за стол и ответил:
— Аль-Зар попытался прорваться на запад. Собрал ударную группу и ударил по полку.
— Прорвался?
— Нет. Полк выдержал удар, ну а потом вы слышали, мы ввели в бой все имеющиеся силы. Ударная группировка аль-Зара разгромлена, сам он уничтожен. Это подтверждено. Убит и его начальник штаба Аббас Халим. Из частей прошли доклады о том, что боевики начинают сдаваться пока еще мелкими группами. Думаю, это конец эпопеи с Байаром.
— Поздравляю, господин генерал-майор.
— Спасибо. Но это я должен благодарить вас.
— Ерунда. Считайте, что нас тут не было. Экипажи «Т-90» — да, спецназ — нет.
— Но…
— Так будет лучше. Да и из Хмеймима вас наверняка предупредят о том, чтобы вы не афишировали участие моей группы в операции у Байара.
— Это несправедливо.
— Нормально.
На следующий день «Ми-8» прибыл за танкистами и спецназовцами. На борт вместе с ними поднялась и Ольга Русанова. Рядом с ней был Иволгин со своей сумкой и ее чемоданом. Вертолет благополучно прибыл в Хмеймим.
Через два часа танкисты уже летели в Москву. «Альфе» пришлось остаться на базе. В Сирии возникла очередная проблема, которую Авилову и его людям предстояло снять.
Иволгин обнимал Ольгу и вдруг заметил, что Рябинин о чем-то напряженно думает.
— Что за размышления, Рома? — спросил капитан.
Старший лейтенант посмотрел на него, на Ольгу, резко махнул рукой и заявил:
— Чему быть, того не миновать. Женюсь я, Стас! Все, решено!
— И правильно.
— Одобряешь?
— Конечно. Не нам с Ольгой одним придется свадьбу играть. С тобой и Галиной веселее будет.
Ивасюк улыбнулся и сказал:
— Это точно! Закатим праздник на весь гарнизон.
Быков тоже улыбнулся.
— По такому поводу можно и погудеть. Эх, быстрее бы долететь. Соскучился по своим, сил нет, — проговорил он.
— Когда же успел? Мы ведь были в Сирии совсем недолго.
— Это ты, Стас, поймешь, когда Ольга твоей женой станет.
Только Буренко не участвовал в разговоре. Он, как и прежде, с опаской вслушивался в свист двигателей и выглядывал в иллюминатор. Этот человек, недавно рисковавший жизнью, бесстрашно водивший танк под огнем боевиков, бежавший с друзьями из плена, жутко боялся высоты и ничего с этим поделать не мог.
Спустя некоторое время все замолчали. Ольга положила голову на плечо Иволгина и уснула. Стас испытывал чувство, называемое обычным человеческим счастьем. Он не думал о награде, о возможном повышении по службе. Все это отошло на второй план. Главное сейчас спало у него на плече.
