До пояса он вылез более-менее легко, а вот дальше как? Тут он сообразил, что все пошло бы хорошо, если бы сзади его держали за ноги. Говорить было уже поздно, и он стал крутить то одной ногой, то другой, надеясь, что Русанов догадается. И монтер догадался – схватил товарища за обе ноги, Малышев протянул ему руку снизу, и наладчик благополучно сполз на землю.
Так же без проблем все прошло и у Русанова, которому помогал Луценко. А вот инженера некому было держать, и как он ни старался двигаться по стене ровно, но в какой-то момент сорвался и буквально рухнул на руки ожидавших его товарищей, ударившись о землю.
Упал инженер почти бесшумно, но когда встал на ноги, не удержался и издал слабый стон.
– Что случилось? – шепотом спросил Хайдаров.
– Нога… кажется, я ее подвернул, – признался инженер. – Но я могу… я пойду!
– Конечно, пойдешь, – заверил его Малышев. – Но меры принять надо. Ну-ка, садись и разувайся.
– Может, до леса я как-нибудь дотерплю, а уже там посмотрим? – предложил Луценко. – А то здесь больно опасно, охрана в любой момент может появиться…
– Нет, до леса нельзя, хуже будет, – отвечал Малышев. – Разувайся, показывай. Где болит, здесь?
– Нет, ниже, – отвечал инженер.
Ничего больше не говоря, механик оторвал от имевшейся у них простыни кусок материи и туго перемотал Луценко голень.
– Ну как, лучше? – деловито спросил он, когда инженер снова встал на ноги.
– Да, теперь боли почти нет, – отвечал инженер.
– Тогда вперед, – скомандовал Малышев и направился к дальнему углу казармы.
Пока все шло точно по плану, разработанному механиком. Они выбрались из барака, спустились на землю и при этом не привлекли внимания часовых. Правда, инженер немного повредил ногу, и это тревожило Малышева – как опытный путешественник, он знал, что поврежденный голеностоп может подвести в любую минуту. Но может и не подвести; так что оставалось надеяться на лучшее. Теперь надо было реализовать вторую часть плана.
Осторожно выглянув из-за угла, он увидел метрах в ста колючую проволоку. Это не было для него новостью: механик знал о том, что лагерь окружен проволочным заграждением. На этот случай беглецы и захватили с собой одеяла.
Но перелезть через проволоку – одно дело. Надо до нее еще добраться незамеченными, а это было гораздо более трудной задачей. Прямо перед Малышевым простиралось открытое пространство – ни деревца, ни кустика. Метрах в двухстах механик видел часового; тот удалялся от них, направляясь к западному углу лагеря. Идти туда ему было минуты три-четыре, и за это время беглецы могли надеяться перебежать открытое место и достичь проволоки. Но вот перебраться через нее за это время они бы точно не успели. Значит, здесь идти было нельзя.
Но Малышев и не собирался идти здесь. За время прогулок он как бы случайно несколько раз выходил за пределы отведенной им площадки – всего на несколько метров, так что это не считалось нарушением и не привлекало внимания охраны. Но этого было достаточно, чтобы осмотреться и запомнить, где что находится. Малышев понял, что достичь проволоки незамеченными легче всего к западу от того места, где стоял их барак, ближе к углу лагеря. Там стояла еще одна казарма, а возле нее росло несколько кустов с сильно пахнущими крупными цветами. Эти кусты и должны были стать укрытием для беглецов.
– Нам надо перебраться вон туда, – объяснил Кирилл товарищам, показав на кусты. – Оттуда будет легче добраться до проволоки.
– Но ведь до тех кустов почти двести метров по открытому месту! – возразил Хайдаров. – Опасная затея! Может, лучше здесь попробуем перебраться?
– Да, это опасно, – согласился Малышев. – Но лезть через проволоку здесь – настоящее самоубийство.
– Ладно, это твой план, давай, командуй, – согласился наладчик.
Следовало запастись терпением и подождать, пока часовой дойдет до угла, развернется и проследует вдоль проволоки лицом к ним. Бежать в сторону кустов можно было лишь после того, как бандит пройдет мимо и направится к восточному углу лагеря; начиная с этого времени он минут пять будет двигаться к ним спиной. Этого должно было хватить. Энергетики затаились, прижались к земле. Самый опасный момент должен был наступить в тот момент, когда часовой будет проходить мимо их казармы. Если бы что-то привлекло его внимание и он пристальнее всмотрелся в черные тени у стены казармы, он мог бы обнаружить беглецов.
Как нарочно, этот часовой, как видно, был служакой и не просто брел, поглядывая себе под ноги – энергетики видели за время прогулок, что так ведет себя большинство бандитов. Нет, этот все время глядел по сторонам. А никакого укрытия возле стены не было. Бежать на другую сторону тоже было нельзя: там, возле дверей их барака, несли дежурство двое других часовых.
Боевик неумолимо приближался. Еще пара шагов, еще… «Заметит! Обязательно заметит! – мелькнуло в голове Луценко. – И тогда – все, пропали!»
Однако в тот момент, когда боевик оказался совсем близко, по ту сторону колючей проволоки, за пределами лагеря, раздался какой-то шум – словно камень упал. Часовой резко развернулся в ту сторону, автомат в его руках был готов к стрельбе. Несколько минут он напряженно вглядывался в открытое пространство перед стеной леса. Однако там ничто больше не двигалось. Постояв еще немного, часовой опустил автомат и двинулся дальше, так и не взглянув в сторону казармы, возле которой притаились беглецы.
Малышеву, конечно, было интересно, что именно отвлекло внимание часового в самый нужный момент, но сейчас было не до этого. Надо было пользоваться предоставленной возможностью и совершить бросок к кустам. Кирилл подождал еще немного, пока часовой удалится метров на 50 и не услышит звука
