Джек усердно выполнял любую порученную ему работу, налету схватывал непривычные и совершенно новые для него хитрости морского дела, изучал навигацию, тактику ведения боя и многое другое, и вскоре пиратский капитан назначил его своим помощником. С тех пор они стали друзьями и вместе бороздили под разбойничьим флагом морские дали и океанские просторы вот уже более пяти лет.

Глава 5. Испорченный завтрак

Три испанских моряка с замиранием сердца смотрели на пиратов, не зная, какую участь уготовил им главарь. У боцмана Кордеро от напряжения вспотела рука, в которой он сжимал смертоносный нож.

Первым заговорил капитан «Чёрного коршуна», обратившись к испанцам:

– Сеньоры, по-моему, я предложил вам присаживаться за стол, а вы стоите с такими угрюмыми физиономиями, словно на отпевании собственных душ.

Своеобразная манера мрачноватого юмора отличала пиратского вожака. Те, кто хорошо его знали, давно привыкли к этому.

– Сейчас мы отслужим заупокойную мессу по твоей грязной душе, проклятый пират! – зло выдохнул Кордеро и резко метнул в него клинок.

Практически никогда он не знал промаха, но на сей раз его подвели нервы, и рука, всегда твердая и верная, чуть дрогнула. Нож ушел в сторону и со свистом врезался в дверь, у которой стоял пиратский капитан, над самым его плечом. Каких-нибудь два дюйма правее, и остро заточенное лезвие вонзилось бы ему в шею.

На лице Лагарта не дрогнул ни один мускул, только в зеленых, как волны, глазах блеснули искры удивления и холодного презрения. Вторая попытка подряд отправить его на тот свет. Хороша благодарность за спасение.

Помощники Лагарта едва не бросились на испанского боцмана, готовые разорвать на куски. Сукин сын покушался на командира! Тот жестом пресёк их порыв.

Кордеро выругался, видя свою неудачу.

– Мы погибли! – испуганно пролепетал Мурито. – Он его убьет. И нас.

Сальварес напрягся и нервно закусил губу. В кают-компании воцарилась гнетущая тишина.

Не оборачиваясь, капитан «Чёрного коршуна» выдернул нож из переборки и, размахнувшись, запустил в сторону испанцев. Писарь Мурито вскрикнул, зажмурился и, закрыв голову руками, пригнулся. Боцман Кордеро позелененл от страха. Капитан Сальварес непроизвольно оглянулся, когда острый клинок, пролетев между ним и Кордеро, вонзился в переборку за их спинами. Там висела карта. Нож попал точно в маленькую черную точку в самом центре Пиренейского полуострова.

– Мадрид! – прочел изумленный офицер королевского флота. Столица гордой католической Испании.

– Что? – съежившийся от ужаса писарь рискнул поднять голову.

Боцман Кордеро, едва переведя дух, с ненавистью процедил:

– Я все равно до тебя доберусь, английская змея!

Морис Лагарт смерил его свирепым взором, в котором полыхнул огонь разгорающейся ярости.

– Вздёрнуть! – приказал он подручным. – А этих двоих – в трюм.

Кордеро боязливо втянул голову в плечи, когда к нему направился рыжебородый верзила Дик Крайтон, схватил за шиворот и вывернул руку за спину.

– Подождите! – воскликнул Родриго Сальварес. – Неужели ваши слова ничего не стоят?

Капитан «Чёрного коршуна» вопросительно взглянул на него.

– Вы говорили, что не собираетесь лишать нас жизни.

– Помню. Говорил. Что дальше?

– Взываю к вашему милосердию.

– Дурак, что ли? – пробасил боцман Крайтон, оскалившись в хищной ухмылке.

Лагарт знаком велел ему молчать.

– Почему? – спросил он у офицера королевского флота.

– Что – почему? – не понял тот.

– Почему просите о снисхождении?

– Не для себя прошу. Для моих подчиненных. Я как командир в ответе за них. Наказывайте меня. Их пощадите.

Пиратский вожак удивленно вскинул бровь.

– Благородно, – заметил он и обратился к громиле-боцману, в огромных ручищах которого брыкался, безуспешно пытаясь вырваться, и сквернословил Рикардо Кордеро: – Крайтон, в трюм его. А с этими мы сейчас разберемся.

Самообладанию молодого капитана, с минуту назад едва не распрощавшегося с жизнью, мог позавидовать кто угодно. Мгновенная реакция на опасность, хладнокровие и презрение к смерти поразили Сальвареса. Некое подобие великодушия вызвало в душе чувство невольного уважения к отчаянному врагу. Но враг есть враг, тем более, морской разбойник и авантюрист. И этим всё сказано.

Боцман Крайтон без промедления исполнил приказ. Неистовые проклятия и ругательства Кордеро вскоре смолкли за дверью. Родриго Сальварес тревожно посмотрел ему вслед.

– Что вы с нами сделаете? – дрожащим голосом выдавил его трусоватый товарищ писарь Мурито, с ужасом глядя на трех пиратов, оставшихся в кают-компании, и вдруг закричал: – Убийцы! Ненавижу! – черные навыкате глаза наполнились слезами. – Я не хочу умирать! Господь не дал нам погибнуть во время шторма…

– Господь? – холодно перебил Морис Лагарт. – Вы путаетесь, сеньор. Это были мы. Спасая вас, Господа рядом не заметили.

– Богохульник! – в негодовании прогнусавил писарь, шмыгая носом и, за неимением носового платка, утирая его рукавом измятого камзола. – Как смеешь ты своими грешными устами упоминать имя Всевышнего всуе? Изверги пиратские! Гореть вам всем в геенне огненной! Проклинаю вас!

– Прекратите, Мурито! – предостерег его Сальварес, понимая, что подобные высказывания судового писаря грозят навлечь на них беду. – Не забывайте: мы обязаны этим… гм… сеньорам. Держите себя в руках.

– Будьте вы прокляты, бесовские отродья! – надрывно повторил всхлипывающий писарь. – Особенно ты, – скрюченный указательный палец нацелился на пиратского вожака, – дерзкий безбожник!

Мурито был жалок.

– Уведи его, Уильямс, – приказал Лагарт помощнику. – В маленькую каюту. Да налей чего-нибудь покрепче, чтобы успокоился. А то он раскис, как баба. Мне надо серьезно и без помех поговорить с капитаном Сальваресом.

Джек Уильямс кивнул и, подойдя к Мурито, взял его под локоть, чтобы вывести из кают-компании.

– Не трогайте меня! Уберите руки! – плаксиво взвизгивал писарь, пытаясь освободиться от железной хватки помощника капитана. Разумеется, безрезультатно.

– Шагай, давай! – сказал тот и вытолкнул его за дверь.

– С твоего позволения, капитан, я тоже подниму паруса и сменю якорную стоянку. Вам тут, полагаю, предстоят серьезные тактические маневры. Не хочу попасть под перекрестный огонь, – реплика принадлежала корабельному врачу Франсуа Лапарену, который с присущим ему шармом частенько выражал мысли морскими терминами.

– Отчаливай, костоправ, – разрешил Лагарт. – Смотри, не сбейся с курса.

– Обижаешь, капитан! Салют! – взмахнув черными кудрями и развернувшись на каблуках, корабельный врач покинул кают-компанию.

– Что это за фигляр? – неприязненно спросил Сальварес, посмотрев ему вслед.

– Этот «фигляр» – наш доктор, оказал вам, троим, первую помощь, когда вы едва не отправились на дно.

Сальварес, испытав неловкость за свои слова, потупил взор.

После вчерашнего шторма море почти успокоилось. Солнце то и дело пробивалось сквозь мрачные серые тучи, которые постепенно разгонял свежий утренний ветер. «Чёрный коршун», обладая хорошим ходом, быстро скользил по лазурным волнам. Килевая качка ощущалась не так сильно, как прежде. Корабль лишь немного зарывался носом в воду, оставляя за кормой в кильватере (17) зыбкий след в виде широкой пенящейся борозды. Мало что напоминало о разыгравшемся ночью ненастье.

Намеченный капитаном завтрак был окончательно испорчен. Подлая выходка испанского боцмана Кордеро сорвала миролюбивые планы хозяина корабля. И всё же Лагарт, кивнув на стол с закусками, сказал Сальваресу:

– Сеньор офицер, ваши приятели не пожелали разделить с нами скромную трапезу, вероятно, сочтя