– Но я уже эффективно не смогу прикрыть твой отход, командир! У меня всего два полных магазина.

Майор спокойно проговорил:

– А тебе и не надо будет прикрывать меня. Все, наш тандем распадается. Обстановка изменилась. Прикрывать буду я, а ты продолжай отход. Отход к основной группе.

Кулибин возмутился:

– Оставить тебя одного? Ты в себе, майор? Да никогда! За кого ты меня принимаешь?

Рудаков повысил голос:

– Я в себе, прапорщик. А тебя принимаю за своего подчиненного, обязанного выполнить приказ командира! Один магазин мне. Патроны здесь будут нужнее. Ты все понял, Семен?

– Но…

– Никаких «но»! Это приказ! Боевой приказ! Или мы продолжим дискуссию, как в парламенте, пригласив наблюдателей от Наджиба? Все, решено! Приготовься к броску!

Рудаков прополз за соседний камень. Его движение, видимо, осталось для врага незамеченным, так как моджахеды огня по нему не открыли.

Это было бы неплохо, если бы бандиты выпустили его из виду. Или все же видят маневр майора и пасут его безмолвно, исходя из каких-то своих соображений? Но если это так, то духи совершают очень грубую ошибку, в чем совсем скоро убедятся.

Рудаков резко поднялся на колено, трижды, слева направо, выстрелил по рубежу, откуда недавно вели огонь наемники, и вновь упал за укрытие. Проспали его боевики, проспали.

Они так и не открыли по нему огня, хотя майор, пуская заряды, уловил присутствие наемников именно там, куда он и стрелял. Три взрыва накрыли их позиции. Вновь, который уже раз за этот день, раздались вопли боли.

Отлично!

Майор отбросил в сторону гранатомет, зарядив его последней гранатой-ликвидатором. Теперь, если какой-нибудь абрек попытается воспользоваться привлекательным и эффективным оружием, первый же выстрел разнесет гранатомет со стрелком в клочья. Даже оружие спецназа в плен не сдавалось!

Рудаков оглянулся.

Кулибин, петляя зайцем, уходил все дальше на юг.

Он петлял, не останавливаясь, и используя то обстоятельство, что по нему никто не стрелял. Этим же воспользовался и майор, рванувшись назад и переместившись за валун метров на пятьдесят южнее прежней позиции. А Кулибин вскоре вообще скрылся из глаз, затерявшись среди камней ущелья.

У Рудакова мелькнула мысль последовать за прапорщиком. Но нельзя было дать бандитам сесть себе на хвост, чего они, вероятно, и ждали, не предпринимая никаких действий. Не открывали огонь, рассчитывая, что и он, последний боец арьергарда, не выдержит, рванет к своим? А они, «духи», следом, прямо к заложникам? Не выйдет, архары! Ни хрена у вас не выйдет в этом плане!

Майор закрепился между двух камней, на небольшой возвышенности, имея перед собой отличный обзор как фронта, так и флангов. Он через оптику видел боевиков, копошившихся, добивая своих раненых. И мог бы попытаться подстрелить пару наемников, но принял иное решение – не выдавать своей позиции до подхода их сил, когда огонь его «грозы» будет более эффективным.

Но, как ни странно, наемники, покончив с ранеными, не двинулись вперед, а рассыпались в цепь и залегли, укрывшись за камнями. Это было непонятно майору спецназа. Время сейчас играло против наемников банды, к которой с севера приближался моторизированный десантный взвод! Или Наджиб был уверен, что сумеет остановить его? Непонятно. Пока непонятно. Посмотрим, что будет дальше.