На крыльце стоял Валера. Вот уж кого не ожидал увидеть у себя, по крайней мере сегодня, так это сына Ольги. Мальчик держал в руках сверток, от которого распространялся вкусный аромат чего-то печеного.

– Здравствуйте, дядя Коля!

– Здравствуй, Валера!

– Мама с утра пироги испекла вкусные, с яблоками и капустой, велела вам отнести!

– Да? Спасибо! Ну, проходи, гостем будешь. Только извини, у меня в хате раздрай полнейший, сам понимаешь, вернулся недавно… и ремонт только собрался делать.

Валере польстило, что сосед, ставший для него после вчерашних событий непререкаемым авторитетом, разговаривает с ним, как со взрослым. Он прошел в зал. Передал сверток:

– Возьмите! Мама просила еще узнать, как ваше здоровье?

– Мое-то в норме! Как ты?

– Тоже нормально! Температуры нет, кашля тоже, горло не болит.

– Испугался вчера?

– Не успел. А потом вообще ничего не помню, до того, как очнулся у вас на руках. Мама говорит, вы спасли мне жизнь!

Николай присел перед парнем:

– Знаешь, Валера, открою тебе один житейский секрет: женщины иногда преувеличивают. Особенно в том, что касается безопасности своих детей. Да, я помог тебе, но так поступил бы любой мужчина, который оказался рядом.

Валера задумался, потом проговорил:

– Не уверен…

– Почему?

– Вот дядя Петя, тот, что напротив, за ветлой со злой старухой живет, только бы радовался, если бы я утонул.

Есипов нахмурился:

– Какой такой дядя Петя? И почему он радовался бы твоей гибели?

– А он говорил об этом, когда приходил к нам.

Мальчик вздохнул:

– Сегодня опять, наверное, придет!

Николай был крайне удивлен:

– Постой, постой, Валера. Когда и зачем он приходил к вам?

Мальчик объяснил:

– Дядя Петя плохой! Он пристает к маме, когда возвращается из города. Там он работает. Но приезжает к своей старухе. А месяц назад пьяный ввалился к нам. Они с мамой на кухне ругались, она прогоняла его, но он не уходил. Я зашел на кухню, а он на меня: – «Тебе чего надо, ублюдок?» – да, так и назвал, а потом говорит: «Вали отсюда, щенок, или в бочке с водой, как котенка, утоплю!» Ну, мама его скалкой. А он только засмеялся. Говорит: «Ничего, еще созреешь. Все одно по-моему будет, не хочешь по-хорошему, силой возьму». И ушел. Я спрашивал маму, что дядя Петя хотел от нее, но она только плакала. Потом он уехал. А сегодня, сейчас, когда шел к вам, увидел его. На улице. Приехал, видать. Меня заметил, сказал: «Передай матери, чтобы вечером гостя дорогого ждала». И заржал, как жеребец!

В глазах майора вспыхнул нехороший огонек.

– Так! Такие дела, да? За ветлой, говоришь, хата этого дяди Пети?

– Ну да, второй дом от проулка!

Есипов задумался, размышляя вслух:

– Второй дом от проулка за ветлой! Хм, уж не Скворцов ли его фамилия?

Валера утвердительно кивнул головой:

– Да! Вы его знаете?

– Еще бы! Вернее, знал пацаном! Он и в детстве гаденышем был. Таким и остался. Значит, приставал он к маме?

– Ага.

– Грозил?

– Да.

– Тебя обещал в бочке утопить?

– Да. Но он пьяный был. Он всегда, как приезжает, пьяный.

– Ясно…

Николай поднялся, прошелся по комнате:

– Ты вот что, Валера. О нашем разговоре маме ничего не говори, хорошо? Хотя нет, подожди, как же