Пошуршав бумагами и старательно откашлявшись, сэр Кристофер Хейлз, генеральный прокурор, встал, чтобы зачитать обвинительный акт. Голос его разнесся по всему залу.
– Королева Анна, будучи супругой короля Генриха Восьмого в течение трех лет и более, презрев законный, прекраснейший и благороднейший брак с владыкой нашим королем, злоумышляя в сердце своем против владыки нашего короля, поддавшись дьявольскому искушению и забыв Бога, ежедневно удовлетворяла свои нездоровые плотские аппетиты, вела себя лживо и предательски, вела низкие разговоры, награждала поцелуями, ласками, подарками и прочими постыдными приманками многих приближенных короля, чем соблазнила их стать своими любовниками.
Анна подняла вверх руку.
– Не виновна, – твердо произнесла она. – Все это ложь.
Сэр Кристофер гневно взглянул на нее:
– Мадам, у вас будет время ответить. Позвольте мне закончить. Гм… Некоторые из слуг поддались на ее гнусные провокации…
Он назвал Норриса, Уэстона, Бреретона и Смитона, потом зачитал длинный список дат, в которые прелюбодеяния якобы имели место. Анна слушала с возрастающим изумлением: составитель обвинения позволил себе возмутительную небрежность.
Стыдно было слушать описания того, как она сладкими речами, поцелуями, ласками, и не только, побуждала обвиняемых мужчин вступать в незаконные половые сношения с ней. Но больше всего озадачили даты. В списке значилось много таких, когда контакты между нею и предполагаемыми любовниками вообще не могли происходить, так как в эти дни она или имевшийся в виду джентльмен либо вовсе не находились в указанном месте, либо там присутствовал кто-то один из них. Тем не менее дело обставили так, что опровергнуть обвинительный акт было совершенно невозможно, поскольку в нем часто повторялось: прелюбодеяния совершались много раз до и после указанных дат. Как и боялась Анна, это была пародия на правосудие.
– Не виновна, – повторила она.
Анна размышляла, какую роль в этой игре отвели Джорджу и когда наконец сэр Кристофер доберется до обвинений в заговоре, и тут услышала имя брата.
– Помимо этого… – генеральный прокурор сделал паузу для усиления эффекта, – королева обвиняется в том, что побуждала своего родного брата, Джорджа Болейна, рыцаря, лорда Рочфорда, осквернять ее, соблазняя поцелуями, подарками и украшениями, а также языком, который засовывала в рот упомянутого Джорджа, а упомянутый Джордж проникал языком ей в рот, что противно велениям Господа Всемогущего, равно как и законам человеческим и Божественным. Тогда как он, Джордж Болейн, презирая Божьи установления и все прочие нормы, принятые среди людей, осквернял и познавал плотски названную королеву, свою собственную сестру.
Анна едва не умерла от стыда. Ее так сильно затрясло, что она подумала: смерть близка. Возмутительно! Неужели им мало выставить ее самым низким распутным чудовищем? Нет, невозможно, чтобы ее всерьез подозревали в плотской связи с Джорджем! Это было подло, позорно, тошнотворно, и если щеки Анны пылали, то лишь оттого, что все внутри у нее восставало против столь грязных обвинений.
– Не виновна! – в очередной раз громко повторила она.
Однако сэр Кристофер еще не закончил.
– Более того, – продолжил он, – королева и другие изменники обсуждали и представляли себе смерть короля, и королева часто обещала выйти замуж за одного из предателей, когда король покинет этот мир, утверждая, что никогда не будет любить короля в сердце своем.
– Никогда такого не было! – провозгласила Анна. – Это величайшая из клевет!
Сэр Кристофер разошелся, и его невозможно было сбить.
– Милорды, подумайте о том, какое воздействие произвело все это на нашего суверена и владыку короля. Только недавно услышав об этих постыдных, отвратительных преступлениях, пороках и изменах, совершенных против него, он испытал такое внутреннее неудовольствие и такие тяжелые чувства, что это нанесло вред его здоровью и телу, а также подвергло опасности наследников короля и королевы, породило их унижение.
Генрих страдал? А каково ей, Анне, на которую при всем честном народе обрушили столь грязные и несправедливые обвинения? Знал бы кто-нибудь, чего ей стоило спокойно сидеть на месте, слушать судей и при этом сохранять вид безвинно оскорбленной особы, каковой она и являлась! Анна чувствовала себя замаранной, оплеванной, будто ей и впрямь было чего стыдиться.
Наконец сэр Кристофер умолк.
– Теперь вы можете ответить на обвинения, мадам, – обратился он к Анне.
Важно было сохранять спокойствие и не возражать слишком многословно, хотя Анна долго терпела и сдерживалась. Она обвела взглядом выжидательно смотревших на нее людей.
– Я никогда не обманывала короля, – заявила она. – Я хорошо помню, что в половину из тех дней, когда, согласно обвинению, совершала измены, даже не находилась в одном доме с упоминаемым мужчиной, или была беременна, или недавно родила. Спросите ваших жен, милорды, какой женщине захочется развлекаться с мужчиной в такие моменты?
В зале раздался гомон голосов и смешки. Хорошо. Хоть кого-то она привлекла на свою сторону.
– Но подумайте, что влекут за собой обвинения в прелюбодеяниях в эти дни? – продолжила Анна. – Они пятнают моих детей от короля, намекают, что не он зачал их, и меня это шокирует. Оспаривать законность рождения наследников короля – измена, и, возводя на меня подобные поклепы, мои обвинители ее совершают! Мне известно, что по крайней мере в один из дней, когда я якобы соблазняла своих любовников, я находилась под постоянным наблюдением. Милорды, я не так глупа.
Снова послышался смех. Анна подождала, пока он стихнет:
– Теперь я должна опровергнуть серьезное обвинение в злом умысле причинить смерть королю. Оно самое отвратительное из всех – государственная измена первого порядка. Будь я виновна в ней, мне пришлось бы признать себя достойной смерти. Но когда я будто бы планировала эту измену, вдовствующая принцесса была еще жива, и что дала бы мне смерть короля? Если бы он ушел из жизни тогда, вполне мог начаться бунт в поддержку леди Марии или даже гражданская война. – Анна сделала паузу, чтобы ее слова были осмыслены. – Какую пользу принесло бы мне убийство моего главного защитника и вступление в брак с любым из обвиняемых мужчин? Ни один из них не мог дать мне того, что дал король. – Она собралась с духом, чтобы продолжить. – А что касается обвинений в инцесте, то совершенно очевидно: мои враги измыслили его, чтобы возбудить ненависть и возмущение против меня. Относительно обвинений в изменах могу добавить, что совершение подобных преступлений было бы невозможным без содействия служивших у меня женщин, которые являются свидетельницами всей моей частной жизни. А ни одну из них не привлекли к ответственности за недонесение о преступлении. – Анна обвела дерзким взглядом судилище и оказалась вознаграждена за смелость несколькими негромкими
