"Когда всё кончится, дай мне эту историю для антинацистской пьесы", — попросил англичанин.

"Ты забываешь лорда Чемберлена", — вмешалась в разговор его жена. Нина была тихая маленькая женщина, но теперь и она сделала замечание, которое показало, насколько хорошо она понимает мир, в котором живёт. — "Бедный Рик! Он всегда мечтал, что, получив достаточно блестящий сюжет, он сможет убедить имущие классы заплатить ему за угрозу их собственности".

"Бомарше сделал это до Французской революции", — настаивал драматург.

— А потом попал в беду, не так ли?

— Он был в тюрьме в течение всего несколько дней, я полагаю, но он дожил до глубокой старости. Я надеюсь сделать то же самое, с тем, чтобы поприсутствовать на похоронах Муссолини и Гитлера!

Ланни послал телеграмму своей матери и просил её привезти Мадам в Париж на две или три недели. Бьюти Бэдд любила больше всего на свете поездки. У неё сложились хорошие отношения с её многими богатыми друзьями, и они приглашали ее приехать к ним. Одной из причин, почему её сердце разбил развод Ланни, была неутомимость Ирмы в поездках, которая совершала их à la princesse. На этот раз Бьюти была приглашена вместе с мужем, и она, конечно, никогда не путешествовала без своей горничной. Она догадалась, что Ланни успешно провернул какую-то сделку, и это было как в старые времена, когда он тратил деньги на свою мать, а не на жену или вдову какого-то другого человека.

Прибыв в свой парижский отель, первая мысль Ланни была о почте. Ничего от Труди или Адлера, но пришло сообщение от Монка. Он получил отпуск на месяц и будет в Париже через несколько дней. Тогда Ланни позвонил дядя Джессу и назначил свидание на улице. Автомобиль Ланни оставался в Париже, и теперь он вёз своего дядю и слушал новости. Жан снял старую мельницу за пятьсот франков в месяц. Также он нашел архитектурное издание, в котором были земельные планы всех известных шато, в том числе и Шато-де-Белкур. Туристические карты Мишлен давали подробную информацию о всех дорогах. Жан хорошо познакомился с людьми, которые работали на месте всю свою жизнь, и он знал нескольких, которым можно было бы доверить давать взятки.

Еще один элемент информации, который Ланни просил выяснить: немцы, которые работали в замке, никогда не проводили свободное время в этом районе, но всегда в Париже. Жан нашел кафе, в котором они проводили свободное время. Немецкое место, конечно. Существовали несколько немецких островов в этом большом мегаполисе. Красный, розовый и коричневый немецкие острова, как красный, розовый и белый русские острова, и красный, розовый и черный итальянские острова-и так далее для большинства стран на земном шаре. Каждый из них говорил на своём родном языке, ел свою домашнюю пищу, читал свои домашние газеты, спорил и вел свои домашние сражения. Каждый из этих островов был небольшой деревней, полной интриг и шпионажа, завистью и нарушенных надежд. В каждом были свои герои и святые, предатели и доносчики, а также те, кто делал вид, что был самым высокооплачиваемым в данный момент.

Дядя Джесс не задавал вопросов. Но он был не дурак и имел свои собственные мысли. Он знал, что в течение десятков лет его племянник имел дело с социалистами, в настоящее время красные называли их "социал-фашистами". Джесс знал, что существует социалистическое подполье, так же, как и коммунистическое, и у него не было никаких сомнений, что нацисты захватили какого-то активиста этого движения. Джесс никогда не думал, что его племянник жил в безбрачии в Париже, и когда его племянник вдруг стал тратить целое состояние, чтобы вызволить кого-то из подземелья, то было естественно предположить, что это была Freundin.

Депутат также знал, что его племянник поддерживал свои старые отношения с Куртом Мейснером и де Брюинами. Явно, что он не мог делать это, не притворившись, что изменил свои политические убеждения, и именно поэтому он должен был держаться незаметно. Джесс был готов играть в эту игру, но по собственной цене. Он смотрел на Ланни так же, как Ланни смотрел на старую миссис Фозерингай. Каждое существо в море ело то, что могло укусить. Почему бы не самому большому укусу не остаться в семье? Ланни приносил своему дяде большие пачки франков и никогда не спрашивал отчетности. Джесс тратит часть денег на то, что хотел получить Ланни, а остальную часть откладывал подальше до следующих выборов, когда député de la république française придется бороться с противниками, финансируемыми их капиталистическими покровителями. Ланни не хотел бы финансировать красную кампанию, но он был рад платить любому независимо от политической ориентации за помощь в вызволении его социалистической amie из нацистского застенка.

В интересах исследований параномальных явлений, Ланни согласился ничего не рассказывать членам своей семьи о Хофмане, но только то, что он любезно согласился приехать из Нью-Йорка провести эксперименты. Ланни также не сказал своей матери, что он оплачивал расходы гостя, потому что это возбудит ее любопытство и, возможно, ее недовольство. Ланни дал своему новому другу чек, чтобы он оплачивал свои счета самостоятельно. Для Мадам он был просто месье Offman, с французским носовым звуком в конце. Всякий раз, когда он просил, она приходила к нему в номер и занимала место в мягком кресле, откидывала голову, закрывала глаза, вздыхала и охала несколько раз и погружалась в транс. Ланни сказал: "Я буду лучше держаться подальше, по крайней мере, первые несколько раз. Будет интересно посмотреть, связывает ли Текумсе вас со мной".

Они провели их первый сеанс в тот же вечер, и мастер вышел из него совсем потрясенный. Индейский вождь не появился, но с первого момента пришел голос, который претендовал на роль матери Хофмана, которая умерла, когда он был ребенком. Она говорила о ферме на Голубом хребте в Вирджинии, о доме с красным глиняным полом, о полдюжине братьев и сестер, а также о своих собственных светлых волосах, заплетенных в две косы до колен. Она упомянула различные семейные детали, некоторые из которых маленький Гораций помнил лишь смутно. — "На самом деле, мистер Бэдд, это очень удивительно!" Мастер намеренно избегал рассказов о своем происхождении, и ожидал, что "мадам" будет воспроизводить только те эпизоды его карьеры, о которых он дал намеки.

"Я рад", — сказал Ланни. — "Часто результаты разочаровывают, и я не хотел бы, чтобы вы проделали весь этот путь впустую".

Здесь был замок, который потребует от Meister-Schlosser некоторого времени, чтобы его открыть. Была ли это его мать, или это только детские воспоминания, похороненные в его подсознании? Старый вопрос о спиритизме против телепатии. А что