запертые в сундуках. Мясники и скорняки, которые сами заперлись в холодильниках и замерзли. Банкиры, которые забыли комбинации в их собственных хранилищах. Умершие скупцы, оставившие свои сокровища запертыми, и наследники, ставшие драться между собой, когда увидели деньги или золото. Конечно, были и аморальные возможности, и надо было иметь сильный характер и здравый смысл, чтобы использовать такой талант, какой приобрёл Гораций Хофман. Его вызывали в Москву открыть сейфы, содержащие драгоценности короны. И там он встретил Сталина, и ему было разрешено приобрести за символическую сумму замечательную коллекцию индийских, китайских и российских "животных замков". Привезя золото с Гемпшира в Берлин, он встретил Ялмара Шахта, который пригласил его на празднование Майского дня, где выступал Гитлер, вскоре после того, как он стал канцлером. "Я был достаточно близко, так что я мог бы воткнул в него нож", — сказал Meister-Schlosser.

"Что вы думаете о нем?" — спросил Ланни.

— Я не был впечатлен. Он был без шапки и носил потертый коричневый плащ. Кричал высоким голосом. Я думаю, его немецкий груб и плох.

"Он родом из Австрии, из долины реки Инн, страны мойщиков бычков". — Ланни рассказал историю крестьян, которые хотели выиграть приз, предлагаемый за лучшего белого бычка. Но у них был только черный. Каждый день они мыли его, и на конкурсе они настаивали так громко, что он был белым, что взяли приз.

Сам Ланни по поводу Гитлера мнения не высказывал, но некоторое время вёл разговор о Германии, чтобы выявить точку зрения своего гостя. Он обнаружил, что разум Хофмана не был обременен социальными теориями, но он имел инстинктивную реакцию человека, живущего в свободной стране и отвергающего милитаризм и его атрибуты. Этого было достаточно для целей Ланни. И после того, как они провели часть дня за беседой, он заметил: "Мистер Хофман, я не знаю, сможете ли вы принять мое заявление, что Захаров никогда не говорил мне о крейсере Гемпшир при своей жизни. Я не стал бы винить вас ни в малейшей степени, если вы не поверите этому заявлению".

— Нет, я вполне готов принять его, мистер Бэдд. Я слышал истории о паранормальных явлениях, хотя, я должен признать, что никогда не слышал ничего столь поразительного.

— Я вынужден поразмыслить над этим вопросом, потому что такие вещи случались со мной много раз. Мне кажется, что этот случай нужно исследовать. Вам будет интересно попробовать?

— Что вы предлагаете?

— Я хотел бы предложить вам попробовать серию сеансов с этим польским медиумом, и посмотреть, удастся ли вам установить связь с Захаровым или с кем-либо, связанным с поиском сокровищ.

— Где этот медиум?

— В доме моей матери на Мысе Антиб. Она уже в годах, и я не мог привезти ее в Нью-Йорк, но я мог бы попросить мою мать привезти ее в Париж. И мне интересно, сможете ли вы, кто столько путешествовал, приехать туда в качестве моего гостя. Я был бы рад оплатить ваши расходы в обе стороны в обмен на удовлетворение моего любопытства. Кроме того, вы могли бы провести слесарные работы для меня. В поместье моей матери у нас есть складское помещение, в котором мы держим картины моего бывшего отчима, Марселя Дэтаза, работы которого, как представляется, приобретают со временем всё большую ценность. Ключи от помещения были утеряны, и вы можете помочь нам их восстановить. Возьмите с собой все свои инструменты, потому что там может быть оказаться больше работы на этом старом месте и в других местах.

— Это, безусловно, щедрое предложение, мистер Бэдд. Когда бы вы предложите мне приехать?

— Я отплываю в Саутгемптон в полночь. Я понимаю, что это довольно быстро. Но вы ведь готовы к вызовам в любое время, чтобы спасти жизни людей. Сможете ли вы оставить ваш бизнес, скажем, на месяц?

— У меня жена и дочь, которые заменяют меня, когда я далеко, и у нас есть компетентный помощник. Это действительно неожиданно, как вы говорите.

— Я буду рад вручить вам чек, и я укажу вам банк, где можно его обналичить.

— С этим все в порядке, мистер Бэдд, я знаю вашу семью, а также её продукцию. С точки зрения механики, есть определенное родство между замком и пулемётом. Вы совершенно уверены, что вы хотите, чтобы я приехал, и не соскучитесь, пока будет идти эксперимент.

— Позвольте мне заверить вас, мистер Хофман, что я исследую эту тему терпеливо с момента моего знакомства с этим медиумом восемь лет назад. Я провёл несколько сотен сеансов с ней, а мой нынешний отчим проводит их почти каждый день. Я покажу вам много заполненных записных книжек, а некоторые из этих историй очень похожи на те, которые вы услышите сами.

"Хорошо", — сказал Meister-Schlosser. — "Вы расскажите мне ваши истории, а я расскажу вам свои!"

V

Они путешествовали на комфортабельном английском пароходе, и весь путь Ланни старался завоевать доверие этого нового друга. Он рассказывал об исследованиях паранормальных явлений, а иногда и об искусстве, и в свою очередь, выслушивал истории о замках и ключах. Он тщательно избегал политики, но принял меры предосторожности, чтобы подготовить Хофмана к тому, что может случиться, упоминая среди откровений мадам Зыжински молодую пару художников, которых Ланни встречал в Берлине много лет назад в ходе своего бизнеса. Их звали Люди и Труди Шульц, и должно быть, они были против нацистов. Люди на сеансе заявлял, что они его убили. Ланни не знал, что случилось с его женой, но она была упомянута и, видимо, пыталась найти своего мужа, или он пытался найти ее. Хофман отметил, что нацисты, видимо, нашли пути решения проблемы безработицы, но было трудно оправдать их жестокость по отношению к своим противникам. Ланни ответил словами, которые он слышал, как их использовал его отец много раз: "Европейцы еще не научились менять свои правительства без насилия".

Они остановились в Лондоне на пару дней, потому что Ланни хотел видеть Рика. Нина привезла своего мужа в город, и Ланни рассказал им свою историю и десяток или более диких схем, которые возникли, как грибы, у него в голове в течение ночи. Он не знал, что делать. Это зависело от приезда капитана и от его одобрения предложенных планов. "Но я никогда не остановлюсь, пока кто-нибудь не проникнет в подвалы этого замка", — пообещал он.

Рик сказал: "Если Альфи как-то сможет помочь, он оставит колледж и приедет".

"Альфи известный человек", — был ответ Ланни. — "Это работа не для него".

Он не представил своего нового друга старым, потому что Рик тоже был известным человеком, а Ланни хотел оставаться совершенно аполитичным. "Конечно, я, возможно, посвящу Хофмана в мои планы", — сказал он. — "Но сначала пусть примет