— Он не мог возбудить подозрений, задавая слишком много вопросов?
— Он умный парень, и привык к роли праздного сплетника. После того, как ты проявишь себя, как левый француз, то можешь вспоминать последнюю войну и что делали эти грязные Боши, тебе разрешено ненавидеть их. Кого чёрта они делают у нас на родине? Будьте уверены, ничего хорошего, и что они заплатили этим свиньям политикам много денег, чтобы им позволили здесь остаться. Так говорят французы в бистро в наши дни. Они не доверяют никому из их собственных свиней. И считают своей политической привилегией так их называть.
VЛанни сказал: "Всё, что вы мне рассказали, вписывается в историю, которую я слышал, так что давайте получим побольше сведений. Я должен быть в Чикаго, чтобы продать картину. Я рассчитываю вернуться через пару недель или, возможно, на один или два дня больше. Между тем, пусть ваш человек продолжает работать. Мы должны иметь подробные карты района, а также план шато. За сколько можно арендовать мельницу?"
— Я не знаю, но не думаю, что за много. Она вся изношена и почти бесполезна.
— Мы можем взять ее в аренду с правом выкупа, у нас будет много времени для обсуждения, как мы её можем вернуть в эксплуатацию. Между тем, у нас будет место вблизи. И нацистам будет трудно попасть в наше место, как и нам в их.
На следующее утро Ланни пошел в банк и взял тридцать тысяч франков в виде тридцати новых хрустящих банкнот. Они выглядели очень впечатляюще, и даже американцы могли быть одурачены и забыть о том, что франк стоил только три или четыре цента. (Он здорово колебался) Ланни предпочитал брать деньги наличными, потому что он был уверен, что банки сотрудничают с органами полиции. И он очень не хотел, чтобы кому-нибудь пришла в голову идея, что он тратит деньги на Красное дело. Его дядя обещал держать деньги в пустой банке от имбиря, и разменивать каждую из банкнот, прежде чем использует деньги для какой-либо сделки.
Ланни позвонил Курту по телефону. Говоря по-английски, он сказал: "На пути в Бьенвеню я обедал с бароном Тэйлором". Курт знал, как английский язык, так и французскую географию, и понял причину, почему была не названа фамилия Шнейдера[29]. "Я рассказал ему о разговоре с тобой, и он был заинтересован и хочет услышать больше на эту тему. Ты можешь продолжить это дело, если хочешь" — Ланни был уверен, что Курт никогда не допустит его, прямо или косвенно, к тому, что нацисты финансируют Людей в капюшонах. А роль Ланни должна заключаться в отсутствии любопытства по всем деликатным вопросам.
Он продолжал рассказывать, как он посетил шато близ Парижа и обнаружил там картины, представляющие большой интерес. Кроме того, он встретил восхитительного молодого немца, лейтенанта Рёриха. — "Каких прекрасных молодых людей, вам удалось воспитать, Курт! Совершенно новый вид людей. Unglaublich!" Он знал, что Курт клюнет на это. — "Он напоминал мне все время Генриха Юнга. Ты помнишь, когда Генрих был в таком возрасте, и как был полон своим ранним энтузиазмом по поводу фюрера?"
Они немного поговорили о старых временах, и, наконец, Ланни сообщил своему другу: "Я еду к Чикаго, чтобы разобраться с картиной. Я взял билет на Bremen, потому что это будет походить на поездку в Германию, по которой я соскучился". Он спросил, может ли он что-нибудь сделать для своего друга в Нью-Йорке или Чикаго, но Курт сказал, что нет. Glückliche Überfahrt!
VIЛанни сел на поезд, согласованный с расписанием пароходов, до Шербура. Большой немецкий лайнер останавливался там в эту ночь. Он не отличался по скорости от любого другого, но Ланни хотел почувствовать запах Нацилэнда после двух лет отсутствия там. Кроме того, на нём можно было собрать какую-то информацию. В этой поездке у него было три цели: во-первых, продать своего драгоценного старого мастера, который сейчас был тщательно упакован. Во-вторых, рассказать своему отцу о разговоре со Шнейдером и получить за это должное. И наконец-то посетить Вашингтон и убедиться в том, что его тайные послания были получены и прочитаны. Он не посмел сделать копии с любого из них, но он имел их все в своей голове.
Пароход был великолепен и сиял, как и все, что нацисты выставляют на обозрение, и каждый немец на борту был горд этим, как и всеми другими достижениями Neue Ordnung. Судно было переполнено по большей части американцами, возвращавшимися домой с летнего набега на культуру. Они были перегружены ею и не могли удержаться, чтобы не выгрузить её на Ланни, даже тогда, когда они узнали, что он жил в Европе большую часть своей жизни. Он смог попасть на борт в последний момент, разделив люкс для новобрачных, самые дорогие апартаменты, с производителем станков из города Индиана. Он случайно встретил этого крупного экспансивного джентльмена в пароходной конторе. Они оба были при деньгах, но им было жалко платить две тысячи сто долларов за пятидневное путешествие. И они решили составить компанию друг другу. Джентльмен был убежденным католиком и повесил распятие над спинкой своей кровати, как только открыл свои сумки. Распятие было благословлено епископом и спасёт его от морской болезни и равноденственных штормов. Недавно он поцеловал палец ноги папы и получил довольно безвкусную медаль за вклад в строительство собора.
За столом напротив от Ланни сидела полная вдова, которой принадлежала большая часть акций производственного предприятия в городе Камден, штат Нью-Джерси. С ней была дочь, привлекательная самоуверенная яркая брюнетка только что из Вассара[30]. Как забилось бы сердце Бьюти Бэдд, если бы она была там, и как быстро она убедила бы мать в супер пригодности своего блистательного сына. Мать и дочь совершили большой тур, куда в конце была включена десятидневная экскурсия по России. Они въехали туда через Ленинград, а выехали из Москвы. Единственное, что им понравилось, были картины и дворец царя и царицы со спальнями и всеми нетронутыми безделушками. Вся остальная Россия была грязью и неприятными запахами, изношенной одеждой и плохо работающими водяными кранами. Женщины сейчас работают на железных дорогах, убирая лопатами грязь! Босые бабы ковыляют вдоль пыльных дорог, следуя за своими мужиками! Ужас!
Их ждало облегчение только при выезде в Польшу. Там на станциях стояли прилавки со всякого рода вкусной пищей. И армейские офицеры в таких великолепных небесно-голубых мундирах! Дамы провели целый день в Варшаве и не нашли там каких-либо признаков трущоб. Они не слышали там про гетто и были совершенно уверены, что истории о погромах были просто придуманы ненавистными большевиками. Ланни