Рейс занял две ночи и один день. По прибытии первым делом Ланни позвонил своей матери, чтобы спросить, не пришло ли случайно письмо от его amie из Парижа. Нет, такой удачи не было. Поэтому он сказал ей, что он жив и здоров и находится на пути к ней. Ему там нужно было взять свою машину, но он, конечно, ничего такого бестактного не скажет своей обожающей его матери. Он попросил ее позвонить сеньору Хименесу и сказать ему, что картина в безопасности, и что он получит деньги, как только Ланни сможет попасть в банк. Он послал телеграмму дорогой старой леди в Чикаго, который покупала картины младенцев, сообщая ей, что он специально заедет к ней, чтобы показать полдюжины самых очаровательных оборванцев, которые когда-либо резвились на улицах старой Севильи. После чего он нанял такси, как самый быстрый способ доставить себя и вышеупомянутых оборванцев в Жуан-ле-Пен.

В Бьенвеню его ждало письмо от Рика из Женевы, куда он был послан редактором ведущего еженедельника, чтобы сообщить о церемонии открытия Ассамблеи Лиги Наций. Рик приложил копию своей первой статьи, в которой он со спокойной иронией противопоставил внешнее великолепие церемонии с интеллектуальным и моральным банкротства её содержания. Британский индийский правитель, Ага Хан, слывший самым богатым человеком в мире, должен был быть выбран президентом этой восемнадцатой Ассамблеи. Он был не только мусульманским богом, но и самым современным божеством, владевшим самой знаменитой скаковой конюшней, и выставившим двадцать пять сотен литров шампанского для торжеств в Женеве. Он проводил большую часть своего времени на Ривьере, где Ланни встречался с ним много раз. Он обладал изысканными манерами и дарил бесценные драгоценности дамам, завоевавшим его благосклонность.

Новому дворцу Лиги Наций было десять лет, и он стоил пятнадцать миллионов долларов. Дворец был великолепен, а его фрески, оплаченные испанской республикой, должны были изображать освобождение человечества от нетерпимости и тирании. Но, увы, художник перешел на сторону Франко, а Испанская республика своих делегатов на Ассамблею не посылала по причине неспособности Лиги действовать против нетерпимости и тирании Франко. Рик предсказал, что эта Ассамблея будет требовать вывода иностранных войск из Испании, а также окончание японских атак на Китай, но не сможет реализовать свои решения, и не один из её членов не пошевелится, чтобы их выполнить. Все это заняло несколько месяцев, чтобы случиться, и тем временем делегаты из Китая отправились домой. Рик тоже вернулся домой и сообщил своим читателям, что не будет тратить свое время, чтобы писать, или их, чтобы читать о делах Лиги наций.

Ланни оставался в доме своей матери достаточно долго, чтобы иметь еще одну сессию с мадам. Увы, он не получил ничего, кроме наводящей тоску Кларибел. Только какие-то фрагменты, которые он не понимал. Растерянные голоса, которых он никогда не слышал, и ссылки на события, не имевшие значения. Ментальная лавка древностей с заплесневевшими треснувшими и покрытыми пылью товарами. Ланни всё записал в свою записную книжку, чтобы просмотреть эти записи через месяц или два и увидеть, есть ли там доказательства предвидения, как он читал в книгах Дж У. Данна. Но сейчас он сеансы прекратил и задал себе вопрос, не иссяк ли дар мадам. Бедняжка всегда этого боялась. Но Ланни утешил ее, говоря: "Вы с лихвой всё дали нам".

Рано утром Ланни уселся в свою самоходную волшебную колесницу, и на этот раз он в Ле Крезо не остановился, а проехал мимо и достиг Парижа во второй половине дня. Его руки дрожали, когда он просматривал свою почту в гостинице. Ничего от Труди. Нет ничего от профессора Адлера. Только гробовая тишина. Поэтому он позвонил своему дяде. Решив, что больше не разумно посещать этот центр смуты, он назначил свидание на определённом углу. Он подъехал к месту и взял пожилого художника в свою машину.

Они мирно катили по Булонскому лесу, а тем временем Джесс делал свой доклад. У него был расследователь. "Давай назовем его Жан" — сказал он — "надежный и общительный человек, который умеет знакомиться с разными людьми. Я не сказал ему, что я ожидаю там найти. Я просто сказал, что хотел бы знать, что эти нацисты делают в этом шато и почему их там так много. Жан нашел старую заброшенную водяную мельницу возле деревни. И он специально изучил эту тему и занялся проектом её лизинга и введения её обратно в эксплуатацию. Так у него появился повод посещать крестьян и опрашивать их, захотят ли они привозить ему свое зерно. Он проводил в бистро вечернее время и беседовал со всеми, и первая информация, которую он получил, гласила, что ему не следует ожидать ничего из шато, потому что эти немцы не имеют ничего общего ни с кем. Деревня была озлоблена против них, потому что мужчины и женщины, которые работали там, как и их отцы и деды перед ними, были уволены без церемоний. Это преимущество для нас, как ты можешь видеть".

"Возможно, недостаток", — заметил Ланни. — "Они будут предрасположены верить во всё, что они услышат, при условии, что это плохо".

— Да. Но когда смотрят сотни пар глаз, они не могут пропустить веские детали. Немцы не делают закупок по соседству, но всё привозят из Парижа. Один из их грузовиков заглох и остановился на обочине дороги в ночное время. Крестьянин на своей повозке остановился и спросил, может ли он помочь. Конечно, он был полон любопытства, и ты знаешь, какие они хитрые. Немцы сказали, что они не хотят никакой помощи, но он стоял там, обсуждая перспективы шторма, и так далее, подобострастно, но упорно, и, конечно, они не могли выгнать его с шоссе во Франции. Скажи, человек, которым ты интересуешься, женщина?

— Почему?

— Крестьянин заявляет, что он услышал стон изнутри грузовика, и ему показалось, что это был высокий голос. Это был крытый грузовик, и он не мог видеть ничего, кроме того, что нацисты освещали своими фонариками.

— Люди по соседству полагают, что в шато есть заключенные?

— Они вполне убеждены в этом, но, конечно, это естественное предположение. Это то, что нацисты всегда делают, где бы они ни находились. Район, как этот, недалеко от Парижа, полон красных, и, естественно, красные верят в худшее.

— А Жан встречал товарищей по партии?

— Несколько, сказал он мне. Он позволил им понять, что им симпатизирует.

— Он проследил мой намёк о прачечной?

— Он установил контакты. Нацисты привозят белье и забирают его, так что нет никаких шансов попасть внутрь с помощью