ли, у меня был долгий разговор с ним, два или три часа. Я упомянул, что по несколько раз ко мне приходили духи, которые настаивали, что встречались со мною, хотя я не мог вспомнить их. Вполне возможно, что я назвал имена Шульцев. Но я не могу в этом быть твёрдо уверен.

"В этом вся и разница", — заявил Гесс. — "Если вы сказали ему, то он мог легко сверстать все остальное".

— Вы знаете, как это бывает, кажется, что вы вспомнили, а потом вдруг всё не так. А если о женщинах, разносящих кофе и прохладительные напитки, то разве всех упомнишь. Во многих местах меня просили говорить об искусстве, и, конечно, я встречался со многими художниками и людьми искусства и слышал много имен.

"Прёфеник мог догадаться без проблем", — настаивал заместитель.

— Я знаю, но я продолжаю напоминать себе. Если человек получает определенные факты сознательно, то эти факты также откладываются в его подсознании, и они так же могут выйти в подлинном трансе, как и все остальные. Пусть Прёфеник прочитал пятипфенниговую брошюру о Хорсте Весселе, его подсознание может сплести эти факты в личность без малейшей нечестности.

— Я никогда не думал об этом, мистер Бэдд. Мало кто знает, насколько сложна эта тема.

— Еще бы! Это целая вселенная, о законах которой мы только начинаем догадываться. То и дело у меня у меня возникает желание следить за любой подсказкой. Может быть, вы мне можете посоветовать! Будет ли какой-то шанс найти перечень коммерческих художники в Берлине в течение последних нескольких лет? Есть ли у них какие либо ассоциации или что-нибудь в этом роде?

— Я случайно не знаю, но я могу узнать. В Германии нет ассоциаций, которые мы не знаем.

— Мне кажется, что было бы хорошим способом проверить Прёфеника. Он дал ряд деталей. И, конечно, не так много Людей женились на Трудях.

Опять Ланни ждал, и снова его ловушка была наготове. "Кстати", — сказал Гесс, — "а не говорил ли старый негодяй, что эту женщину также звали Мюллер?"

— Да, я это помню.

— Почему у неё две фамилии?

— Мы можем это выяснить. Часто люди искусства берут псевдонимы.

— Может быть. Но человек на моей должности думает о другой возможности. Многие художники и люди такого рода были против нашего Regierung, и мы вынуждены сурово обходиться с ними. Может быть, найдём её в документах полиции.

— Вот это да! Это идея! Не могли бы вы их посмотреть, как вы думаете?

— Конечно, я могу. У нас есть отличная картотека.

— Я не хочу слишком беспокоить вас.

— Никаких беспокойств. Я скажу моему секретарю, чтобы он утром позвонил в полицию, и если у них есть что-нибудь на этих лиц, я буду иметь данные в течение часа.

"Я никогда не ожидал, что гестапо окажет мне помощь в моих паранормальных исследованиях!" — хихикнул сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт.

X

Ланни вошел в отель Адлон, едва волоча ноги. Он не хотел спать. Он хотел лежать на спине в темноте и тихо шептать: "Труди! Труди!" Он опять чувствовал, что она была рядом, и что если он протянет руку чуть дальше, то установит с ней контакт. Он сказал: "Ты здесь?" А потом: "Почему я должен ждать гестапо?" Он думал о тех фантомах, о которых читал в книгах, о фантомах живых и о фантомах мертвых. Такие истории уходили вглубь писаной истории. Кроме того, вряд ли в любой компании нельзя было найти человека, который не имел бы такого опыта, но отказывался ему верить. Ланни много рассказывал Труди об этом. Она никогда не знала, верить этому или нет, но теперь, конечно, она будет думать об этом и испытывать это, как и он.

Он продолжал смотреть перед собой в темноту на подножие своей кровати, но ничего там не видел и ничего не слышал, и, наконец, он заснул. Потом он видел сон о Труди. Означает ли это, что она видела во сне его? Люди интересовались снами с начала времен, и создавали всякие фантазии на эту тему. Теперь пришли фрейдисты с объяснением, которое они назвали научным. Но что останется от их теорий, если признать телепатию в душе? Слон в посудной лавке не смог бы наделать большего ущерба. Ланни слышал, что позднего Фрейда убедили в реальности телепатии, но как он мог объяснить сны, когда они могли возникать от мыслей любого другого человека на земле? Ланни думал об этом, когда брился, и ему хотелось спросить об этом этого учёного еврейского доктора, когда он был в Вене.

Ланни посмотрел утренние газеты, полные осуждений вероломного австрийского правительства, с требованием немедленных действий со стороны оскорбленного рейха. Ланни знал, что ни один нацистский редактор никогда не потребовал бы действий, пока доктор Геббельс не подскажет, что такие действия произойдут в ближайшее время. Он пытался читать, но вряд ли мог думать о неприятностях Австрии сегодня утром. Он думал только о телефоне. Когда Гесс приходит в свой кабинет? Гестапо, конечно же, работает круглосуточно. Его агенты приходят и уходят, а их любимое время для нападений на их жертвы было в три или четыре часа утра.

В его комнату принесли почту. Там была телеграмма из-за океана, которая казалась таинственной и загадочной. Она была из Нью-Йорка, и читалась: "С вами свяжется уважаемый родственник". Подпись была: "Хост Бесси Бэдд". Ланни долго не мог понять, что это было кодовое имя Йоханнеса Робина, который не рискнул смутить Ланни, подписав именем, печально известным в Германии. Ланни совершил немало приятных поездок на яхте Бесси Бэдд, и не забыл, кто пригласил его и оплачивал счета. Если бы Йоханнес подписал телеграмму "Владелец Бесси Бэдд" или "Хозяин Бесси Бэдд", то это могло прозвучать фальшиво. но "Хост" было незаметным словом и могло быть именем собственным, Ланни однажды встречал человека с таким именем, и если бы он женился на сводной сестре Ланни, то ее имя было бы Бесси Бэдд Хост!

Любой родственник Йоханнеса был, конечно же, еврей. А все еврейские родственники были уважаемыми, также как их долгие дни на земле. Увы, в Германии их дни обещают быть короткими, а также в Австрии! Конечно, это был какой-то человек, попавший в беду. Ланни почувствовал с замиранием сердца, потому что он сейчас не мог помочь никакому еврею, у него была другая работа, и как он может объяснить это своему старому другу? Если человек хотел бы только деньги, то это было бы достаточно легко. Но, как правило, евреи хотели выехать из Германии, и это может потребовать много денег, гораздо больше, чем было у Ланни в Нацилэнде. Кроме того, они хотели паспорта в Америку. А Ланни был