— "Aber! У меня тоже есть социальная программа, герр Бэдд, лучшая в мире. Я следую программе Папы Пия XI, изложенной в его энциклике Quadragesimo Anno, которая не противопоставляет богатых бедным, а стремится равной справедливости и братству между ними".

"К сожалению", — ответил гость, — "сейчас нерелигиозный век, а программа, чтобы завоевать популярность, должна быть более грубой и более кричащей". Его Превосходительство объяснил, что у австрийского народа уже давно было желание объединиться с немецким народом в дружбе и на равных условиях. Но его нельзя заставлять делать это силой и управлять им такими хулиганами и помойными крысами, которых нацисты нашли здесь, в Вене. С этим народ будет бороться bis zum Tode, насмерть. Народ никогда не подчинится, niemals, niemals. Канцлер повторял это слово десятки раз в течение своей речи, и Ланни хотелось бы знать, кого он пытался убедить, своего гостя или себя? Конечно, он не мог рассчитывать убедить Гитлера на таком большом расстоянии!

Послом фюрера в Вене был Франц фон Папен, известный как "джентльмен-жокей". Человек, который своей жизнью демонстрировал формулу Гамлета, что можно жить с улыбкой, и с улыбкой быть злодеем. В первой половине мировой войны этот прусский аристократ был атташе немецкой дипломатической миссии в Вашингтоне, в его функции входила вербовка и оплата диверсантов для взрывов оружейных заводов и заводов боеприпасов. Практичный, но не всегда к месту, он сохранил корешки своих чековых книжек, чтобы доказать, что он честно израсходовал деньги. На обратном пути в Германию британцы захватили его и его бумаги, и отправили захваченные бумаги американскому правительству. Так что теперь Фрацхен не может посещать многих своих друзей в Вашингтоне и Нью-Йорке. Там против него большое жюри вынесло обвинительный акт.

Ланни встречался с ним сначала на приеме в доме генерала графа Штубендорфа в Берлине. Потом у Геббельсов и в других местах. Тонкий, бледный, седоватый блондин со светлыми седыми усами, учтивый и элегантный, с длинным "конским лицом" глубокими морщинами, но всегда улыбающийся, он расскажет все, что, по его мнению, хочет услышать собеседник. Он должен иметь энциклопедическую память, чтобы помнить, что он говорил каждому из них в течение года. Раз в своей жизни он пытался говорить правду, и чуть было не заплатил за это своей жизнью. Через год или более после того, как фюрер взял власть, супер-дипломат решил, что режим кончился, и он выступил с речью, призывая к свободе прессы. В результате, он подвергся нападению в своем кабинете во время Ночи длинных ножей и ему выбили несколько зубов.

Гитлер никогда не доверял ему, но будет использовать его, держа его на коротком поводке. Через год-полтора назад он подписал с Шушнигом торжественное соглашение между правительствами двух стран о дружбе и невмешательстве во внутренние дела друг друга. Католический канцлер должен был предположить, что немцы будут держать свое слово. Но если это так, то почему число их агентов в Австрии было удвоено, и почему они днем и ночью снуют в дворцовых офисах фон Папена на Меттернихгассе? Почему немецкое туристическое агентство, со штаб-квартирой в Отеле Бристоль постоянно принимает торговцев, техников, студентов, преподавателей и простых туристов в постоянно растущих количествах? И что такое "Комитет семи" со штаб-квартирой в доме № 4 по Тайнфальтштрассе, состоящий из самых ярых нацистов, которые активно вербуют сторонников и никогда не нуждаются в средствах?

"Францхен", так называли Папена, подошел к Ланни на одном из светских приемов, приветливо поболтал с ним и пригласил его на обед. Ланни с радостью принял приглашение, потому что он начал думать, что он тоже был светским парнем и сможет получить от джентльмена-жокея, не меньше чем джентльмен-жокей может получить от него. Узнал ли Францхен случайно о визите Ланни к Гитлеру? Или он хотел узнать об этом для своего собственного удовольствия, или Гитлер попросил его проверить слишком благовидного американца? Или же Францхен подозревал, что Гитлер послал американца, чтобы проверить слишком благовидного пруссака? Все эти вопросы для практикующего телепата. Только он мог разобраться в мыслях этой узкой аристократической головы!

Ланни говорил банальности, которые должно быть раздражали его хозяина, заплатившего за изысканный обед в отдельном кабинете жокей-клуба. Ланни говорил, что процветание, которое принес в Германию Адольф Гитлер, было чудом света. Ликвидация безработицы социальным вкладом. Ланни рассказал, что он слышал, как важные деловые люди говорили об этом, включая его собственного отца. Пусть Францхен процитирует это фюреру, если захочет!

Через некоторое время гость сделал паузу, чтобы его хозяин мог задавать вопросы, и таким образом раскрыть свои мысли. Вскоре стало очевидным, что Папен хотел бы знать, что Ланни делает в Вене. Видимо, он не верил, что тот изучает цены на работы Дефреггера и фотографирует те, чьи цены показались ему приемлемыми. Ланни объяснил, что Вена была восхитительным городом для проживания. Музыка была замечательной, беседы занимательными, дамы красивыми, а доллар имел большое преимущество над шиллингом. Всему этому Францхен улыбался в знак согласия и более настойчиво задавал вопросы. С кем герр Бэдд встречался, что ему особенно понравилось?

Воображение Ланни было занято Норой Грегор. Милым созданием как вне сцены, так на ней. Он только случайно упомянул ее мужа. Венский диалект называл его borniert, то есть ограниченным. Но венский диалект слишком изыскан, чтобы найти именно правильное слово. Принц Эрнст был действительно человеком заурядного ума. Он ненавидел город, и чувствовал себя гораздо счастливее среди людей своего собственного сорта, носящих брюки йодлеров и зеленые шапочки с перьями. В парламенте, до того, как он был закрыт, люди называли его "лужённой глоткой", но в быту его поведение характеризовалось легкой фамильярностью, даже веселостью, когда он не волновался по поводу содержания своих многочисленных замков.

С кем еще встречался герр Бэдд? Jawohl, он имел восхитительный Unterhaltung с графиней Верой Фуггер фон Бабенхаузен, которая только что приехала из своего замка и привезла с собой на зиму в город своих четырех маленьких Фуггеров. Ланни, конечно, не стал сплетничать. Он ожидал, пока хорошо информированный посол сам не упомянет о любовной истории, которая развивалась между этой богатой леди и Его Превосходительством доктором фон Шушнигом. Какая странная вещь, что оба крыла австрийского фашизма были заняты скандальными разводами в этот критический момент! Сам канцлер был вдовцом, но, к сожалению, муж графини был еще жив, что делало необходимой утомительную и сложную церковную процедуру.

Ланни знал, что сам Папен был католиком, поэтому он не отважился комментировать те хитроумные способы, посредством которых Святая Матерь Церковь, отрицая развод ее скромных прихожан, всегда может