Так, наконец, Ланни узнал правду о вопросах, которые его сильно озадачивали. Агент президента получил информацию, которую он не мог доверить бумаге, даже в Швейцарии. Её можно только устно доложить в той комнате в Белом доме. Он сказал: "Это трагическая история, фрау Геббельс. Вы должны знать, что это очень старая история, и она есть в медицинских книгах".
— Я не собираюсь возвращаться к этому. Я решила, что сначала закончу свою жизнь. Я хочу поехать в Америку, где женщины находятся в безопасности. То, что я прошу вас, герр Бэдд, это совет, как мне добраться до Америки.
— Это не особенно трудно. Езжайте во Францию и садитесь на пароход из французского порта.
— Но я должна иметь при себе паспорт, и это меня беспокоит. Задержка, и опасность в то же время. Я буду в страхе каждый момент, я не смогу выпустить своих детей из поля моего зрения. Разве вы не можете помочь мне быстро получить паспорта?
— Я ужасно сожалею, gnädige Frau. У меня нет никаких связей в Государственном департаменте. Я не имею ни малейшего представления, что делать, кроме как следовать установленному порядку. Кроме того, я должен указать вам, что я неженатый мужчина. И если бы я стал активно вам помогать, то это дало бы пищу для сплетен. А это вряд ли поможет вашему делу.
Вторая леди Нацилэнда сидела с руками, сомкнутыми у нее на коленях, глядя перед собой, как будто превратившись в мрамор. Ее губы едва двигались, когда она прошептала: "Gott in Himmel, что мне делать?"
Он ответил: "У меня есть предложение. Моя бывшая жена, Ирма Барнс, сейчас Леди Уикторп, влиятельная особа. Вам просто надо проехать по Франции и въехать Англию в качестве туриста. Тогда попросите Ирму встретиться с вами и помочь вам".
— А она меня помнит?
— Она помнит вас очень хорошо и часто говорила о вас. Я бы посоветовал вам ничего не говорить ей о Важняке, потому что она является одной из его горячих поклонниц. Но она, несомненно, слышала о проступках вашего мужа и будет готова сочувствовать обиженной жене. У неё есть та же причина признательности вам, что у и меня, с той лишь разницей, что она женщина и, следовательно, не будет причиной скандала. Она, несомненно, знает американского посла в Лондоне, и сама будет активно действовать от вашего имени.
— Спасибо, герр Бэдд. Я была уверена, что вы добрый человек.
— Трудно быть добрым в наше время, и часто опасно. Позвольте мне предположить, что вы не упомяните нашу встречу Ирме, или кому-либо другому и когда-либо.
— Я обещала вам это, и вы можете рассчитывать на моё обещание.
— Для меня не разумно оставаться здесь дольше, поэтому Auf Wiedersehen.
Он вышел в коридор и увидел стоящего возле лифта человека с глазами буравчика, в ком вся Европа научилась распознавать нациста в гражданской одежде. Ланни не пошел к лифту, а свернул на лестницу и быстро спустился на свой этаж. В своем номере упаковал свои вещи, потребовал по телефону счет, оплатил его посыльному и покинул гостиницу через задний вход. Он взял такси до вокзала. Из телефонной будки он позвонил Ганси в его гостиницу и сказал: "Кое-что случилось, что мне лучше быть в другом месте. Пишите мне домой. Пока и удачи".
КНИГА ПЯТАЯ
Скиталец-дух[59]
Глава восемнадцатая
После нас хоть потоп[60]
IЛанни Бэдд вышел из поезда в старый, большой и поражённый бедностью город Вена. Он когда-то назвал этот город головой без тела, отделенного в результате анатомического эксперимента, который провели на его юношеских глазах хирурги Версаля. Во-первых, они рассекли тело Австро-Венгрии на две половины. Затем они отсекли большую часть австрийских конечностей и плоть от её костей, а также бросили то, что осталось, тонуть или плавать, жить или умереть, выжить или погибнуть. Прошло восемнадцать лет, и почти бестелесной Вене до сих пор удалось продолжать существовать.
На более миллион и три четверти горожан приходилось только четыре или пять миллионов сельских жителей для их поддержки. Можно подвергнуть сомнению, была ли когда-либо в истории столь высоко организованная и культурная группа людей внезапно подвергнута такой крайней и безнадежной нищете. Значительная часть среднего класса была обречена на быстрое или медленное вымирание. На быстрое, если не имела работы, и тогда должна была распродавать имущество, чтобы получить еду. На медленное, если работа была, тогда можно было купить достаточно пищи, чтобы не умереть от голода, и поддерживать респектабельность в зависимости, как долго можно носить имевшуюся одежду. Когда белый воротничок, символ социального статуса, становился грязным, его можно отстирать самому и разгладить на зеркале. При износе воротничок обрезается ножницами, но при этом он может распасться в клочья. Но без него нельзя показаться на улице, а оставшись дома, будешь голодать.
Это социально-хирургический эксперимент привёл к ожесточенной классовой борьбе. Рабочие Вены были социалистами, и осуществляя свои демократические избирательные права, они провели своих профсоюзных лидеров на политические должности и обложили налогами богатых в пользу бедных. Ланни шесть лет назад был здесь с Ирмой, и никогда не забудет, с каким ужасом ее светские друзья рассказали о налоге на слуг. Налог, увеличивающийся пропорционально их количеству. Налог на слуг мужчин был в два раза больше, чем на женщин! Владельцы больших поместий и многих дворцов с детства привыкли к дешевизне слуг и имели их в огромном количестве как само собой разумеющееся. Но теперь пришел сборщик налогов, требуя список имен и шпионя, задавая вопросы о садовниках и лакеях, подозревая в фальсификации налоговых деклараций! Ирма согласилась со своими друзьями, что социалистическую Вену едва ли можно было бы отличить от Красной Москвы.
Ситуация осложнялась тем, что социалистическая Вена была окружена католической и реакционной сельской местностью. Тем же аристократам, которые владели белыми мраморными дворцами на Рингштрассе и в третьем и четвертом районах, также принадлежали большие участки леса и пахотные земли. И
