Голландский оранжевый
Бальтазар Жерар был Ли Харви Освальдом своего времени. 10 июля 1584 года он вошел в Принсенхоф — королевскую резиденцию правящего дома Нидерландов — и трижды выстрелил из пистолета в грудь Вильгельму I Оранскому. Испросив у господа милости для народа Нидерландов, Вильгельм умер.
Голландцы считают Вильгельма I Молчаливого отцом народа — и рождение этого народа было весьма непростым. В середине XVI века территория Нидерландов, населенная в основном протестантами, была владением католической Испании, которой правил фанатичный католик Филипп II. Вильгельм тоже был католиком, но твердо верил в свободу вероисповедания[194]. Он возглавил восстание против Испании, впоследствии известное как Нидерландская революция. Оранская династия была одним из самых влиятельных королевских домов в Европе на протяжении нескольких веков, и потомки Вильгельма правят Королевством Нидерландов и по сей день[195]. Бурные столетия сформировали из жителей «нижних земель»[196] особую нацию: голландцы неистово гордятся своей историей, своей страной и геральдическим цветом правящего дома.
История Оранской династии подтверждает, что персональный брендинг имеет куда более длительную историю. Портрет за портретом, все представители династии демонстрируют различные оттенки оранжевого. Поначалу они выражены не так ярко: на камерном портрете кисти Адриана Томаса Кея (1579) Вильгельм I одет в изящное парчовое облачение модного черного тона, вышитое оранжевыми и золотыми узорами[197]. Портрет Вильгельма III, короля Англии и штатгальтера Голландии (титул, который Оранская династия носила в «Нижних землях»), приписываемый кисти Томаса Мюррея, уже не так скромен. На фоне тяжелой парчовой занавеси оттенка ржавого железа выделяется фигура короля, облаченная в длинную бархатную мантию цвета языков пламени, отороченную мехом горностая. Удерживающий мантию широкий шелковый шнур завязан спереди на талии узлом с двумя монументальными султанами эффектного тыквенного оттенка.
В благодарность Вильгельму I голландцы накрепко и с удовольствием пристрастились к оранжевому. Правда, их любимые оттенки со временем менялись. На старых картинах, изображающих членов Оранской династии, оранжевый ближе всего к оттенку «жженого янтаря», сегодня любимый оттенок голландцев — солнечный мандарин.
Возьмем, например, скромную морковку. Происходит этот изначально жесткий и горьковатый корнеплод из Южной Америки. До начала XVII века он был фиолетовым или желтым. Однако за последующие 100 лет голландские крестьяне вывели оранжевую морковь[198]. Голландский флаг — сегодня сине-бело-красный — некогда состоял из синей, белой и оранжевой полос в тон облачению Вильгельма I. Но как бы голландцы ни пытались, никто так и не мог получить достаточно стойкий краситель: оранжевая полоска либо выцветала до желтой, либо краснела. К 60-м годам XVII века голландцы сдались и согласились на красный[199].
Возможно, самая яркая — хотя, пожалуй, и самая короткая — история сближения голландцев с этим огненным оттенком началась 20 июля 1673 года. В тот день голландские солдаты маршировали вверх по Бродвею — они захватили город Нью-Йорк, отбив его у британцев[200]. Триумфаторы немедленно перекрестили город в Нью-Оранж, правда, имя это он носил меньше года. Нидерландам, ведущим несколько войн одновременно, не хватало ни денег, ни решимости начать еще одну в еще одном уголке мира. В 1674 году был заключен договор, согласно которому город — и его имя — передавался Британии. Флаг Нью-Йорка, в отличие от флага Нидерландов, сохранил оранжевую полосу, свидетельствующую о его голландском происхождении.
Наследие Вильгельма I, возможно, не позволило Нидерландам «ногою твердой» утвердиться в Новом Свете, но, безусловно, обеспечило им узнаваемость. Бурлящее весельем оранжевое море голландцев невозможно спутать ни с кем ни на одном спортивном мероприятии.
Шафранный
Представьте осеннее поле, окутанное предрассветной голубоватой дымкой. Это маленькое поле может быть где-то в Иране — или в Испании, Македонии, Кашмире, Франции или Марокко. Встающее солнце освещает поле, бывшее накануне вечером просто голой землей, теперь же оно покрыто ковром маленьких фиолетовых цветков: это распустились тысячи Crocus sativus. В сердцевине каждого сладострастно раскинулись на ложе лиловых лепестков три багряных рыльца — часть женской репродуктивной системы цветка, более известная (после сбора и сушки) как пряность под названием шафран. Однако до того, как они станут шафраном, эти крокусы надо собрать, а времени для этого совсем немного — на жаре цветы начнут вянуть и к вечеру зачахнут совсем.
Никто не знает точно, когда C. sativus был окультурен впервые — в диком виде он не встречается, а цветки его стерильны, однако на этот счет есть несколько соблазнительных предложений. Некоторые наскальные рисунки 50 000-летней давности, обнаруженные в Ираке, содержат следы шафрана. Древние греки использовали шафран в качестве красителя для тканей. Шафран был в числе товаров, путешествовавших по торговым путям Красного моря между Египтом и южной Аравией в I веке н. э.[201]. Его выращивали в Испании по крайней мере с 961 года[202], да и в Англии он известен уже многие сотни лет. Традиционно считается, что некий пилигрим, вернувшийся в Англию из Леванта[203] во времена Эдуарда III (1312–1377), тайком провез с собой корень шафрана — то ли зашив его в поля шляпы, то ли спрятав в выдолбленном посохе — легенды всегда расходятся в деталях. Этот корешок, похоже, оказался очень плодовитым, поскольку вскоре несколько городов в Англии стали центрами производства шафрана. Самый знаменитый из этих городов даже поменял в XVI веке имя на Сафрон-Уэлден в честь своего брендированного продукта. Поменялось не только название, но и герб, изящно обыграв источник благосостояния (три соцветия в окружении крепостных стен или «замурованный шафран»)[204].
