Он впервые назвал ее по имени. В этом и во всем, что он говорил, была странная искренность, которой Керенса от него не ожидала.
– Было, – повторила она. – Ты хочешь сказать, что теперь что-то изменилось?
– Изменилось все. Даже признавая, что это перемены к лучшему, я не могу не сказать, что некоторые из них принять особенно тяжело.
– Какие же?
– Я знаю, кого я убил, – медленно и четко произнес Вейовис. – Теперь, когда я знаю, какой бывает жизнь людей, я понимаю, что отнял у них. Раньше, веришь или нет, я этого не знал. Я помню их – у меня отличная память, я помню все, что было в эти столетия. Теперь, когда я заперт здесь, у меня свободного времени – хоть отбавляй! И я думаю о них каждую минуту. Ты волновалась, больно ли мне от ран, принцесса Мортем? Да мне больнее от того, что во мне! Никакая боль, которую вы мне причиняете, не сможет перекрыть это. Уж не знаю, расстроил я тебя этой новостью или нет, но вы не сделаете мне хуже, чем я сделаю себе сам. Но я жив! И буду жить с этим дальше.
Она не знала, как на это реагировать, что сказать. Керенса ни с чем подобным не сталкивалась! Она лишь представляла, что, если бы она убила хоть одного ребенка, она бы никогда себя не простила.
А он уничтожал города. И если он действительно изменился так, как говорил, то Керенса ему не завидовала.
Ее взгляд снова вернулся к металлическим кольям в его теле.
– Какие из этих ран болят сильнее всего?
– Те, что в животе, – отозвался Вейовис. – Там – самые сложные органы, мать их так… Честно тебе скажу, любая из этих железяк мне не слишком приятна. Но те, что в животе, самые паскудные. Хочешь еще больше помучать меня? Тогда используй их, отведи душу.
Она не стала отвечать. Глядя ему в глаза, Керенса опустила руку на один из кольев, на которые он указал, и Вейовис болезненно поморщился. Но пытать его колдунья не собиралась. Она резким движением вытянула кол из раны, а за ним – второй, третий… Металл со звоном упал на пол, а раны, нанесенные им, мгновенно затянулись, не оставив даже шрама.
– Эй, ты что делаешь, принцесса? – нахмурился Вейовис.
Но Керенса не ответила ему. Она слышала, как в зал ворвались охранники, и обернулась к ним.
– Леди Керенса, что вы наделали?! – ужаснулся один из них.
– Он же сейчас убьет нас! – добавил второй.
– Успокойтесь, – жестко велела Керенса. – Никто никого не убьет. Того, что осталось в его теле, вполне хватит, чтобы сдержать его способности. Остальное – неоправданная жестокость.
– Но лорд Иерем сказал…
– С лордом Иеремом я поговорю сама, – прервала она. – Это под мою ответственность. Вопросы есть?
– Нет, леди Керенса…
– Вот и славно. Уберите отсюда этот металлолом и не трогайте пленника до следующего допроса!
Впрочем, последнее было излишней предосторожностью. Керенса не сомневалась, что теперь, когда в теле Вейовиса меньше кольев, они в этот зал не сунутся.
Она прекрасно знала, что рискует. Такой поступок в любое время вызвал бы настороженность, а уж в пору, когда сильнейшие союзники Огненного короля предали его, – и подавно.
Но поступить иначе Керенса не могла, это воспринималось бы как отречение от самой себя и всего, что было важно для нее. Они должны оставаться людьми несмотря ни на что! Хотя, даже зная, что поступает правильно, она не могла сейчас посмотреть на Вейовиса. Поэтому она поспешила покинуть зал, так и не обернувшись.
* * *Амиар был рад, что все сложилось именно так, что им предстояло столкнуться именно в этом кластере. Когда они вынуждены были сражаться в жилых мирах, совесть не оставляла его в покое, он не мог избавиться от мысли, что разрушает чьи-то дома и чей-то привычный образ жизни.
Но в Мириадах все было по-другому. Этот мир был насквозь искусственным – с его аляповатывами роботами, планетами, которых нет, и обилием электричества, которое по факту было всего лишь магическим сиянием. Этот мир был полон энергии, однако он никому не был по-настоящему нужен, и никто не стал бы по нему скучать.
Впрочем, были у битвы в Мириадах и серьезные недостатки. Одним из них стало то, что в этом обилии небоскребов и сложном пересечении улиц несложно было устроить засаду. А для Плутона это стало бы козырем – у него хватало союзников, Амиар чувствовал, что здесь собрано около сотни нелюдей высокого уровня силы. Он же пришел с отрядом, с которым раньше не сражался, и это несло определенные риски.
Но иначе было нельзя. Теперь, когда он узнал, что Плутон обладает меньшей силой, чем он предполагал, нужно было действовать срочно, пока он был уверен в своих союзниках.
Он и не ожидал, что проникновение в Мириады такого количества Великих колдунов останется незамеченным, поэтому не удивился, когда Плутон появился перед ними. Они встретились возле амфитеатра, который остался центром Мириад еще со времен парка развлечений. Казалось, что Плутон пришел сюда один, однако Амиар чувствовал, как много жизни вокруг. Все эти големы, изображающие роботов и инопланетян, могли отвлекать внимание своим мельтешением, однако их было недостаточно, чтобы скрыть хищников, наблюдающих за амфитеатром из небоскребов.
Плутон наверняка приготовил себе несколько путей отступления, но пока он не спешил. Он прекрасно знал, что не сможет вывести отсюда всю свою армию, и спасаться ему придется одному. После такого ему не просто придется начинять с нуля – пройдет немало времени, прежде чем он найдет нелюдей, готовых поверить ему.
