Если мы хотим окончательно уничтожить Хоба, а не только одержать победу на арене, нам придется сразиться в его логове со всеми его сущностями. Для этого, считал Тайрон, нам нужно как можно больше разумных лаков. Одного явно недостаточно.

Спустя месяц шатек отложил блестящее бурое вытянутое яйцо, около шести футов длиной, и прилепил его к родовой платформе зеленым, похожим на желатин веществом, сочившимся из его рта. Сделав свое дело, шатек умер, и перед нами возникла задача убрать его останки из подвала прежде, чем они начнут разлагаться.

За последнее время это создание выросло до размеров небольшого вола. Мы были вынуждены разделать его корпус на части, чтобы вынести их по лестнице из подвала наружу и захоронить в земле по ту сторону частокола.

Через неделю яйцо раскололось, и из него на четвереньках выползло почти идеальное человеческое существо. На первый взгляд оно было похоже на мускулистого мужчину с сильными, хорошо развитыми конечностями и чрезвычайно длинными руками.

Когда же мы с Тайроном помогли ему выпрямиться, то заметили, что у него утолщенная шея, а на шее имеется горловая втулка, как у боевого лака.

Последующие дни лак провел в глубоком сне в колодках в фургоне Тайрона, но каждый день его на час будили, чтобы покормить, вымыть и дать размяться.

Пока лак спал, Ада проводила возле него долгие часы, изливая ему прямо в уши потоки словов. Время от времени Тайрон и Дейнон подсаживались к ней, пытаясь узнать больше об этом процессе, хотя Дейнон потом сказал, что большую часть того, что она говорила, он не понял.

– Она произносит словы так быстро, что они сливаются друг с другом, превращаются в какую-то кашу, отчего невозможно понять их смысл, – посетовал он.

– Но ведь вы наверняка чему-то учитесь?

Дейнон усмехнулся.

– О да, еще как! Никогда не думал, что узнаю так много нового за такой короткий срок. Но понимаю я что-то лишь тогда, когда Ада учит непосредственно меня или Тайрон рассказывает, что от нее узнал. Но даже он не в состоянии уловить многое из того, что она тараторит. Он потом неторопливо расспрашивает ее и уточняет все, что не понял.

Однажды вечером Ада пригласила нас посмотреть на последний этап ее трудов. Она положила руку на лоб лаку. В одной лишь набедренной повязке, тот лежал на спине тихо и расслабленно, вытянув руки и ноги.

– Трим наделен сознанием, – объявила она. – Он знает, кто он такой, и обладает основными знаниями о нашем мире. Но в некотором смысле он как ребенок, которому приходится учиться методом проб и ошибок.

Я обратил внимание, что Ада называла его «он» и по имени, а не «лак». Было ясно, что она считает нынешнего Трима больше человеком, чем прежнего.

– Очнись! – скомандовал она. – Самопроверка!

Лак посмотрел на нее, но обычного ответа не дал.

– Слушай! – продолжила она. – Слушай внимательно. Плоть моей теплой руки лежит на твоем лбу. Ты чувствуешь ее?

– Я чувствую ее, – тихо ответил лак.

– Значит, ты живой, – произнесла Ада. – Ты живешь, чтобы служить, сражаться и чувствовать. Ты живешь, чтобы чувствовать, как в тебе пульсирует жизнь. Сражаться и побеждать – вот смысл твоей жизни. Способность чувствовать и познавать жизнь будет твоей наградой.

– С кем я буду сражаться?

– Ты будешь сражаться с подобными тебе. Ты будешь сражаться с ними в ритуальных поединках. С тобой будет Лейф. Вы будете сражаться вместе. Затем, в нужное время, ты сойдешься в бою с особым врагом, сильным и опасным. Его зовут Хоб, и он должен умереть. Такова твоя цель. Вот почему я сделала тебя таким, какой ты есть. Ты принадлежишь Лейфу и будешь ему во всем подчиняться. Посмотри на Лейфа! Он твой хозяин! – приказала Ада, положив вторую руку мне на плечо.

При этих ее словах Тайрон неодобрительно хмыкнул. Но было уже поздно: лак медленно повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза блеснули в свете факела. Ошибки не было – они светились разумом.

Я почувствовал на себе взгляд Квин и, посмотрев на нее, заметил на губах девушки странную, загадочную улыбку.

– Лейф твой хозяин! – повторила Ада, не сводя глаз с лака. – А твое имя – Трим!

– Так, значит, дело сделано? – спросил Тайрон.

– Да, процесс завершен. Теперь нам нужно приучить Лейфа и Трима работать вместе и как можно эффективнее. Мы можем привести в порядок тренировочный зал. Пусть занимаются прямо здесь.

– В моем доме им будет лучше, – возразил Тайрон. – Там есть все необходимые условия. Кроме того, соседи могут обратить внимание на мое длительное отсутствие. Кое у кого возникнут вопросы. Я должен вернуться к своей обычной жизни. Если хочешь, можешь переехать ко мне, тебе в моем доме будет уютно. Я всегда к твоим услугам.

Ада улыбнулась и кивнула:

– Я приму твое предложение.

Позднее, когда уже стемнело, я взял факел и пошел прогуляться вокруг частокола вместе с Квин. После ужина мы частенько отправлялись на прогулку и обсуждали события дня. Мне всегда нравилось поболтать с ней.

– Почему ты сегодня так загадочно мне улыбнулась? – спросил я.

– Загадочно? Что ты имеешь в виду?

– Да, загадочно, потому что я не мог угадать, о чем ты думаешь, – с улыбкой ответил я.

– Я думала о том, каким счастливым выглядел ты и как рассердился отец. У него разве что пар из ушей не шел! Похоже, тебя ждут бои на Арене 13, Лейф, причем даже раньше, чем рассчитывает отец.

– Он этого не допустит, – возразил я. – Он сказал, что просто подыгрывает Аде, но в его планы не входит так скоро выпускать меня на арену.

– Я бы не стала зарекаться! – возразила Квин. – Думаю, скоро ты увидишь, как Ада умеет добиваться своего.

Внезапно мы услышали волчий вой. Он раздавался совсем рядом, прямо за частоколом.

Квин ахнула, схватила меня за руку и прижалась к моему плечу.

– Он может перескочить сюда? – спросила она.

Я поднял факел над головой и посмотрел вверх.

– Нет, волку не перескочить через эту стену, – ответил я, хотя подумал, что двуногий вервейт вполне мог бы это сделать. Вервейты сражались с гентхаями на арене – но нападают ли они на людей вне поединков? Зря я тогда не задал этот вопрос Конниту.

Я повел Квин к хижине, в которой она спала. Пока мы шли, она крепко держала меня за руку. А когда настал момент расставания, поцеловала меня в щеку. Я попытался не придавать этому слишком большого значения, но поцелуй не шел у меня из головы, и я, прежде чем уснуть, все думал и думал о нем.

Создание и предварительное программирование Трима завершились, и на следующий день мы отправились домой. Обратный путь был долгим – теперь из-за прожорливого шатека у нас оставалось лишь четыре вола. Наконец через неделю мы вернулись в дом Тайрона в Джиндине, и я почти