25. Топни, потом плюнь

Талия Кали прекрасна,

Ее пояс сделан из рук мертвецов.

Тайрон также начал разрабатывать план, как нам захватить мертвое тело Хоба. Как он объяснил, в городе у него есть механики-единомышленники, такие, как Воуд, которые готовы рискнуть своей жизнью. Он собирался просить их о помощи. Сейчас для него это была задача номер один.

Задачей номер один для меня была победа над Хобом. Ада будет руководить моей подготовкой, чтобы наше с Тримом взаимопонимание было наиболее полным. Она составила расписание из четырех тренировок в день. Первая начиналась через час после завтрака, чтобы Квин, прежде чем отправиться в городскую управу, успевала принять в ней участие.

Когда в первое утро я пришел в зал для тренировок, Квин уже работала с Тримом. Дейнон, сидя на скамейке, наблюдал за ними. Он улыбнулся мне и показал большой палец. Однако мой взгляд был прикован к Квин.

Она танцевала перед лаком, делая шаги синхронно с ним, причем так близко к нему, что почти касалась спиной его защищенной кирасой груди. В руках у обоих были короткие мечи. Квин держала свои почти горизонтально, Трим свои – над ее плечами.

– Смотри за их спины! – скомандовала Ада.

Свет факелов отбрасывал на стены тени соперников. Общая тень была в три раза больше их обычных размеров. Трим и Квин казались единым существом с четырьмя руками.

– Да это же Кали! – со смехом крикнул Дейнон.

– Кто такая Кали? – спросил я.

– Богиня из одной древней человеческой религии, – ответила Ада. – Я только что рассказала Дейнону, что у нее было четыре руки и она воевала с демонами. На талии она носила пояс из рук убитых врагов. Уже одним своим видом Кали внушала ужас. Совсем как Квин и Трим!

Лоб Квин был весь в капельках пота, она сосредоточенно хмурилась, двигаясь перед лаком. Этакое живое воплощение боевого духа.

– Она хороша! – воскликнул я. – Жаль, что ей никогда не выступить на Арене 13.

– Эти правила давно пора пересмотреть, – хмыкнула Ада.

Я озадаченно посмотрел на нее: неужели я ослышался? Женщине никогда не позволят сражаться на арене. Ада была здесь чужой и не понимала: в Джиндине этого не допустят.

– Квин! Покажи Лейфу, как нужно топать ногами! – крикнула Ада.

Квин расплылась в улыбке и, танцуя, начала приближаться ко мне. Трим следовал за ней по пятам. Внезапно она бросила на меня колючий взгляд, якобы полный неукротимой агрессии.

Лишь сейчас я заметил, что на ней новые красные ботинки «триг», которые я ей купил. Добавьте к этому ее обычную боевую раскраску – верхняя губа черная, нижняя красная, почти того же оттенка, что и обувь. Татуировка на лбу словно сияла.

Затем они синхронно присели и громко топнули ногами по деревянным половицам. Левой, правой, левой, правой. Бум-бум! Бум-бум! Их топот эхом грохотал по всей комнате. Было в этом что-то пугающее.

– Когда Хоб выйдет на арену, я хочу, чтобы ты сделал точно так же, – пояснила Ада.

– Зачем? – спросил я.

– Потому что раньше этого никто не делал, и это его удивит. Джинны избегают всего нового и непонятного. Они любят порядок и стабильность, а мы предложим Хобу беспорядок и перемены. Жаль, что мы не можем накрасить тебе губы, как Квин! Это повергло бы его в шок, – добавила Ада, усмехнувшись.

Квин улыбнулась еще шире, а Дейнон громко расхохотался.

– Забудь про губную помаду, – продолжила Ада. – Но есть кое-что такое, что ты должен сделать. Скажи, ты умеешь плеваться? Так, чтобы плевок попадал в цель?

– Плеваться? – удивился я.

– Да, плеваться, причем – это очень важно – плеваться точно. Этому придется поучиться.

– Это что, шутка?

Ада качнула головой. Ее лицо стало серьезным. Зато Квин и Дейнон улыбались от уха до уха. На какой-то миг я ощутил себя чужаком, объектом непонятной мне шутки. Впрочем, затем стало ясно, что все это уже обсуждалось в мое отсутствие.

– Когда Хоб появится на арене, ты сначала топнешь, а потом плюнешь. Подбежишь к нему как можно ближе и плюнешь в прорезь его шлема. Ты должен попасть ему в глаза. Ему это не понравится.

– Такое никому не понравится! – усмехнулся я.

– Но ему в особенности, – сказала Ада. – Понимаешь, некоторые джинны вырабатывают в своих телах смертельный яд. Они способны выбрасывать этот яд на большое расстояние, убивая или калеча врагов. Логическая часть сознания Хоба будет помнить, что ты человек и твоя слюна безвредна и никак на него не подействует. Но страх перед таким оружием глубоко укоренился в сознании джиннов. Это собьет его с толку, выведет из равновесия.

Я кивнул. Ада знает о джиннах так много! Я был рад работать под ее руководством. В том, что она говорила, была несомненная логика.

– Еще я хочу, чтобы ты топал ногами, но только непосредственно перед Тримом, как сейчас это делает Квин. Это еще больше выведет Хоба из равновесия. Он вспомнит, как его победил Мэт, и не обрадуется этому воспоминанию. Такая игра называется психологическим давлением, или запугиванием. Мы будем всячески стараться напугать Хоба, внушить ему страх. Мы победим его, Лейф! Начинай верить в это!

– Я верю, – улыбнулся я. – Мы победим!

Ада обладала удивительной верой в себя и свои силы. Неожиданно мне стало легко и свободно, и я не удержался.

– А вы знали, что Мэт был гентхаем и его настоящее имя было Лазарь? – выпалил я. – Я наполовину гентхай… Мэт… он мой отец!

И я тут же пожалел об этой вспышке откровенности. Ведь Тайрон велел мне держать язык за зубами.

– Ты никогда не говорил мне об этом! – удивленно воскликнула Квин. Дейнон молча в упор посмотрел на меня.

– Но ведь у нас у всех есть свои секреты, разве не так? – парировал я. – Ты вот никогда не говорила мне, что на самом деле это шаблоны Дейнона помогли моему лаку победить триглад Палма. В любом случае, твой отец велел мне хранить это в тайне – так у нас будет больше шансов выиграть кучу денег в тотализаторе.

Квин презрительно сморщила носик:

– Деньги, деньги, деньги! В этом весь мой отец. Ему вечно нужны только деньги!

– Неправда, Квин! – стал защищать Тайрона я. – Ты знаешь, почему для него так важно накопить побольше денег?

Она пожала плечами:

– Он хочет укрепить свои позиции лучшего механика Джиндина, у которого лучшие ученики-бойцы и лаки. Он прежде всего коммерсант!

– Неправда! – возразил я. – Он заплатил кучу денег за останки Керна, чтобы Хоб не мог мучить его душу. И еще он дал тебе денег в тот вечер, когда мы сражались с кисточкой.

– Это потому, что он мой отец. Любой отец поступил бы так же.

– Не только поэтому, – тихо произнес я. – Тот план, о котором он нам рассказал… Он вынашивал его долгие годы. Он пытался создать разумного лака, чтобы уничтожить Хоба.