В последние годы Вячеслав Васильевич очень мало снимался. Прибаливал. И предпочитал тихую семейную жизнь на даче на Николиной горе…

Вячеслава Васильевича Тихонова отпевали в храме Христа Спасителя. Хоронили на Новодевичьем кладбище. Я была и на отпевании, и на похоронах. Просто физически чувствовала боль, которую испытывают Тамара Ивановна, жена Вячеслава Васильевича, дочь Анечка, внуки – Слава и Гоша…

Анечка, которую я видела девятнадцатилетней, стала прекрасной молодой женщиной. С Тамарой Ивановной я познакомилась поближе. Мы стали видеться, общаться…

Недавно ушла из жизни и Тамара Ивановна…

Анечка с мужем и детьми иногда приезжают ко мне на дачу. Я изредка езжу к ним.

На фестивале «Семнадцать мгновений», посвящённом памяти Вячеслава Васильевича Тихонова, который проводился в Павловском Посаде, на его родине, я выступала по приглашению Анечки и её мужа Коли Вороновского, организовавших этот фестиваль. И я спела «Сердце, молчи» – песню, которую так задушевно пел Вячеслав Васильевич в кинофильме «На семи ветрах», мелодию которой я играла на флексатоне под куполом цирка.

В этом году – 90-летие со дня рождения Вячеслава Васильевича. Вечер его памяти прошёл в Кремле. И я в нём принимала участие.

Мы с Анечкой и её семьёй редко видимся – чаще перезваниваемся. Поздравляем друг друга с праздниками, разными событиями. Такая жизнь сегодня, к сожалению. Но я очень их люблю. И надеюсь, что наши дети тоже будут поддерживать добрые родственные отношения…

Я счастлива, что мой Василий – внук, а Евгений – правнук двух великих актёров: Нонны Викторовны Мордюковой и Вячеслава Васильевича Тихонова.

А что напишет «жёлтая пресса» или проквакают клеветники – это, как говорится, «их проблемы».

Поступление в Литературный институт

Моего младшего сына Сашу тоже не миновала чаша сия. Кого только не «назначали» ему в отцы! В Интернете до сих пор «висит» его фотография рядом с фото покойного узбекского актёра Ульмаса Алиходжаева, с которым мы вместе снимались в сериале «Огненные дороги» – он сыграл узбекского поэта-революционера Хамзу, а я – его соратницу – русскую актрису Марию Кузнецову. Две фотографии рядом и в одном ракурсе должны означать: дескать, посмотрите – «одно лицо». Хотя – ничего общего!..

Ульмас Алиходжаев был замечательным актёром и прекрасным, сердечным человеком. Я очень переживала, узнав о его смерти, – к сожалению, узнала значительно позже того, как это случилось. Мы же теперь с Узбекистаном – разные страны, и информация доходит с большим запозданием. И очень горько, что у меня не было возможности проводить Ульмаса в последний путь и выразить соболезнования его близким…

Но, конечно же, к рождению Саши мой добрый друг и партнёр не имеет никакого отношения…

Для всех любопытных и сплетников: не трудитесь измышлять то, чего нет! Запомните – мои дети родились от большой любви! И рождение младшего сына Сани – великое чудо, которое не могло бы случиться, если бы Господь не подарил мне – настоящее сильное чувство!!! Да, я не боюсь громких слов…

Я ведь рассказывала в самом начале, что мечтала с раннего детства о своей большой и дружной семье, в которой много детей, как минимум трое!

Что у меня было к 37 годам? Самое главное достижение – сын Василий! Около 50 ролей, в основном главных, в кино. Около 30 ролей мирового репертуара в театре. Сотни сдублированных кинофильмов. Сотни написанных стихов…

И мечта о семье. И понимание, что она становится всё более и более иллюзорной. И мечта о всепоглощающей любви. И о ребёнке – ну хотя бы ещё одном. И мечта о квартире – собственной, без соседок. И о домике в деревне. И о – хотя бы маленькой – «машиночке»!.. И, конечно, я мечтала сыграть роли, желанные с юности, – Эвридику из пьесы Ануйя «Орфей и Эвридика», или Наташу из «Униженных и оскорблённых» Достоевского, или… да мало ли несостоявшихся любимых ролей…

Но время шло. И постепенно таяли, как несбыточные, все эти мечты. Отпадали по одной…

А кино медленно загибалось. Играть стало практически нечего. В середине 80-х в нашем кинематографе наступил настоящий кризис…

И тогда я приняла решение поступить на факультет поэзии в Литературный институт им. Горького. Стихи я писала с раннего детства. Так почему же не попробовать…

Меня подтолкнула к этой мысли моя киевская подруга – Светлана Короткова. Сама в прошлом актриса, она училась на факультете критики у Евгения Сидорова. И я загорелась идеей поступления.

Света была одной из самых близких и любимых подруг. Мы знали друг про друга всё. И не только друг про друга, но и про наших детей, родителей, мужей. Мы могли без конца разговаривать – обо всех горестях и радостях, влюблённостях и разочарованиях, обо всех на свете проблемах – на одном языке…

Когда она приезжала из Киева – неизменно с тортиком «Киевский», с «горилкой» и салом, – я пекла свой фирменный капустный пирог (в одном из очерков обо мне Света писала, что в моём доме «всегда пахнет пирогами»), готовила ещё что-нибудь вкусненькое, и мы могли проговорить всю ночь до утра…

Почему я пишу о нашей дружбе со Светой – «была»? Да потому что её, дружбы, уже нет – исчезла, как будто и не было, в одночасье…

После того как случился уже этот безумный «Майдан», я с группой от Союза кинематографистов съездила в Донецк, Луганск, Краснодон и Енакиево – с концертами, посвящёнными Дню Победы. А почему нет?! Годом раньше со спектаклем, поставленным украинским режиссёром в украинской же антрепризе, я проехала по тому же маршруту! Что же изменилось – те же города, те же люди, те же зрители! Только теперь, не согласившись отказаться от русского языка и от родства с Россией, они оказались «вне закона», как и те, кто приехал для них выступить?! Чушь!!!

Вернувшись в Москву, я позвонила Светлане, чтобы поздравить её с днём рождения. Она обрадовалась. И мы радовались друг другу до тех пор, пока я не спросила: «Светуня! А ты когда в Москву приедешь?» (А надо сказать, что Света приезжала каждый год – на все фестивали, на все праздники кинематографистов – и по работе, и просто так, потому что очень любила Москву, в которой у неё было много друзей, и одно время даже мечтала в неё переехать.)

И вдруг между нами будто выросла стена – холодным тоном Светлана отчеканила: «В Москву я больше никогда не приеду! Если ты поедешь в Европу – повидаемся…» Я изумлённо ответила, что в Европу в ближайшее время не собираюсь. И по тому, как она со мной говорила, я поняла, что это наш последний разговор – по крайней мере, пауза затянется на долгое время…

С тех пор